Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
«коллегии музыкантов» (если, конечно, эти термины были переведены верно). Как бы ни назывались эти должности, их, очевидно, занимали в первую очередь аристократы, взявшие в «темные века» в свои руки власть, потерянную царями, и разделившие ее между собой. Насколько нам известно из достоверных источников, все они также были наделены судейскими функциями.
Высшим должностным лицом в Афинах был просто архонт или архонт эпоним (в его честь называли год)[20]. «Цари», носившие титул басилевс, продолжили совершать некоторые традиционные общегосударственные жертвоприношения и другие ритуалы, но их также избирали ежегодно, и они обладали рядом светских функций. Полемархи были военачальниками, но, лишившись этой функции в начале V в. до н. э., они стали магистратами, с которыми должны были иметь дело иноземцы. Шесть фесмофетов, судя по названию должности, вероятно, были призваны составлять законы, но в письменных источниках говорится, что эти люди их записывали. В Афинах эпохи архаики члены этой коллегии из девяти архонтов решали большинство административных и политических вопросов. Судебная деятельность была распределена между судами различных категорий, выносивших окончательные приговоры до тех пор, пока Солон не разрешил обращаться за обжалованием приговора к народу.
После реформ Клисфена влияние архонтов заметно уменьшилось. В результате следующей реформы, проведенной в 487 г. до н. э., их избирали по жребию из числа кандидатов, выдвинутых от фил. Впоследствии, хотя эта должность оставалась престижной и ее занимали представители двух наиболее богатых слоев общества, к ней перестали стремиться из-за ее политической значимости. Вместо этого главным должностным лицом стал полководец, о котором речь шла выше. В 462 г. до н. э. архонты лишились и судебных полномочий. Помимо этих высших магистратов в демократических Афинах появилось множество чиновников, выполнявших определенные функции, в частности занимавшихся проверкой деятельности магистратов, срок полномочий которых истек, надзиравших за рынком и т. д.
Делать выводы о том, что было характерно для олигархий, как обычно, сложнее. Говоря о политике, стоит упомянуть интересную конституцию, принятую в Беотийском союзе в 446 г. до н. э. В городах Беотии устанавливалась олигархическая форма правления с имущественным цензом. (Это, между прочим, первое четкое упоминание об имущественном цензе в олигархических государствах.) В городах было по четыре совета, каждый из которых по очереди выполнял функции пробулевтического органа. Полномочия народного собрания осуществлялись на общем собрании трех остальных советов. Территория государств, входивших в союз, была разделена на 11 округов с населением равной численности, причем в один из них могли входить три или четыре города, в то время как сами Фивы были поделены на два округа. От каждого округа избирались один из магистратов союза, называвшихся беотархами, и 60 членов общесоюзного совета. Кроме того, он должен был прислать определенное число воинов для армии и т. д. Это была очень необычная попытка создания представительного органа власти, причем целью данного процесса было, очевидно, дать всем городам союза возможность принимать участие в управлении им и избежать преобладания Фив. Этот план по большей части провалился. По случайной оговорке Фукидида можно понять, какой вес в результате всех этих мер фактически получали магистраты. Беотархи полагали, как он пишет, что советники (как и городской, этот совет был разделен на четыре части) без особых разъяснений примут именно то решение, которое будет предложено им на основании предварительных переговоров. Тогда, в 420 г. до н. э., советникам впервые пришло в голову отказаться, но из контекста понятно, что обычно беотархи эффективно руководили действиями союза. О судопроизводстве мы знаем лишь то, что в Беотийском союзе существовал общесоюзный суд, в состав которого входили судьи от каждого округа.
Спарта опять же стала исключением. Сложившуюся там ситуацию осложняло то, что в Лакедемоне сохранилась царская власть, передававшаяся по наследству. При этом в Спарте был не один, а целых два царя, правившие одновременно и происходившие из двух разных семейств. О том, каким образом возникло это крайне странное явление, мы ничего не знаем. Как и в других городах-государствах, цари лишились большей части своей некогда неограниченной власти. Вероятно, Ксенофонт описывал именно этот процесс, рассказывая о клятве, которую в его время все еще ежемесячно давали друг другу цари и могущественные магистраты – эфоры. Первые клялись, что будут соблюдать законы, а последние, причем от имени города, – что будут сохранять привилегии царей до тех пор, пока те не нарушат свою клятву. В данном случае эфоры, магистраты, существовавшие наряду с царями, а не вместо них, выступают в качестве представителей города и в противовес царям. Возможно, перед нами пережиток какой-то древней сделки, в результате которой были установлены законы. На общем фоне Спарту выделяет тот факт, что тамошние цари не только исполняли определенные религиозные и некоторые малозначительные судебные функции, но и командовали войском, то есть занимались делом, в котором крайне опасно полагаться на унаследованный талант. Народное собрание принимало решение о том, какой из двух царей должен отправиться в тот или иной поход. Но как только царь, стоявший во главе войска, пересекал границу государства, он получал свободу действий – мог сражаться или даже вести переговоры, ограниченную лишь знанием того, что, вернувшись домой после совершения серьезной ошибки, он может предстать перед судом. Дома его власть сводилась к участию в заседаниях герусии, которое он принимал в силу своего статуса. Однако, несмотря на все эти ограничения, личность царя все еще вызывала почтение, столь чуждое древнегреческому обществу. Умелый царь мог использовать ряд имевшихся в его арсенале преимуществ.
Пятерых эфоров ежегодно избирали все граждане из своего числа. Они обладали очень широкими даже для магистратов олигархического государства полномочиями. Судебные дела они, как и архонты в Афинах, распределяли между собой в зависимости от категории, к которой те относились. Как в древности, так и в наши дни им приписывалось гораздо большее влияние на ход истории Спарты, чем то, которое они оказали на него на самом деле. Это вызвано целым рядом причин, в частности кругом их реальных властных полномочий и тем фактом, что именно с ними имел дело любой иноземный посланник, как только он оказывался в Спарте. Кроме того, скрытность спартанцев по поводу поставленных перед ними задач привела к появлению мнения о существовании некоего постоянного зловещего воздействия. В действительности мы не можем говорить, что эфоры постоянно решали политические вопросы. Ежегодно избиравшийся совет проводил политику, преобладавшую в момент их избрания и изменявшуюся (как для самих эфоров, так и для граждан в целом) под влиянием событий, происходивших в течение промежутка времени, на протяжении которого они занимали свои должности. Политика, проводимая одним советом, могла заметно отличаться от той, которой придерживались предшественники его членов, даже если все
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
