куда меня в таком случае определят? Правильно. На это у них тоже расчет был, если живой останусь. Послушают в соответствующих органах и «скорую» вызовут. На предмет излечения пациента, который, видать, в тайге о листвяк или о камушек темечком приложился, после чего в своем существовании окончательно запутался и несет незнамо что. Мог такой вариант получиться?
– Насчет «скорой» не уверен, но послать вполне могли.
– Хуже, если бы копать стали: что, как, почему? А мне это надо? Как считаешь?
– Доказательств, как я понимаю, никаких?
– Кроме цацки, которую я тебе предъявил, никаких. А она совсем не в мою пользу могла обернуться. Так?
– Что в тайге нашел, наверняка не поверят.
– Ты, я смотрю, тоже не очень веришь.
– Пока верю.
– Вот именно – пока. Короче, двинулся, как было приказано, следом. К тому времени такая климатическая кутерьма началась… Полностью нелетная погода. Нормально передвигаться в пересеченной местности никакой возможности. Я возражаю – может, переждем маленько? Он мне «калаш» в брюхо и хрипит себе под нос, еле слыхать: «Сейчас не красиво, потом скажешь спасибо. Доложу, что скрылся в неизвестном направлении». Спрашивается, какой у меня выбор оставался? В дурном месте – либо сыч, либо сова, либо нечисть хрома. Выбор тот еще.
Короче, веселая прогулочка у нас получилась. Куда шли, как шли – ни хрена не помню. Какие-то штольни, выработки, пещеры. Наружу выберешься – зги от снега не видать. Следы тут же заносит. А он хотя и хромой маленько, чешет так, что только держись. Сразу видать, что местность наизусть изучил. Как я его вообще из виду не потерял – самому удивительно. В какой-то очередной пещерке наконец притормозили. Отдает мне карабин, сидор со жратвой и рукой показывает – иди, мол, туда. И как сквозь землю провалился. Только что был и – нету. Темновато там, конечно, было, чтобы досконально все разглядеть. Еще одна хохма, кстати. Карабин, который он мне вручил на прощанье, моим оказался. Собственным. А я хорошо помню, что когда в речку эту подземную навернулся, из рук его почти сразу выпустил. Чтобы плыть не мешал. Вот и думай по этому поводу, что желается. Но мне тогда, честно скажу, не до того было. Двинулся осторожненько в том направлении, которое он мне указал. Выбрался наружу не так чтобы скоро. Стою без понятия, что дальше. В поселке, когда так запуржит, на знакомой улице всякое соображение теряешь. А тут в чужой местности, да еще в горах, вообще полный копец. Разглядел впереди какую-то ориентировку в виде непонятного дерева. Торчат два больших сука в разные стороны – и больше на нем никакой растительности. Вроде как мужик стоит, руки растопырил. Предупреждает – ходу дальше нет. А еще на крест смахивает – тоже как предупреждение. Мне бы посоображать по этому поводу, но я к тому времени уже мало о чем нормально кумекал. Попер, как танк на амбразуру, лишь бы от той хрени, что позади осталась, подальше. Ну и посыпался с ускорением черт знает куда и на какое расстояние. Если бы не снежные осадки, которых к тому времени вполне достаточно подвалило, думаю, никаких разговоров мы бы с тобой вообще не вели. Пока летел, скользил, кувыркался, потрепало меня на качественный бюллетень двухнедельного содержания. Сколько без сознания валялся – не помню. Очнулся – морду кто-то вылизывает. В башке полный бардак. Все, думаю, Михайло Потапыч приуготовляет меня в качестве закусона. Хотел дальше в неподвижном состоянии оставаться, мол, на дохлятину не польстится. Только чувствую, сообразил зверюга мое состояние, рыкнул на радостях и давай лаять на всю окрестность. Открываю глаза – Карай!
Это, Алексей, еще одна непонятка. Может быть, из самых. До сих пор без понятия, как он меня разыскал. Я потом так и так прикидывал, планы всякие рисовал. Не сходится! Полностью невозможное дело. Начиная с того, что с места, где я его оставил, без посторонней помощи спуститься ему никак. А главное дело, что я через всякие пещерки, ходы, ущелья и прочую хрень через кряж напрямки наскрозь прошел. А вокруг бежать, да еще неизвестно в каком направлении, это дня два угробить, а то и больше. Плюсуй сюда погодную заварушку в горной местности. Обмундирование на мне чужое, нафталином пропахшее. Так что насчет чутья тоже не получается, не в чутье тут дело. Особенно, если дальше проследить, как мы с ним в единственно возможном для спасения направлении отправились. Я, поскольку очень мало что тогда соображал, целиком на него положился. Раз, думаю, он здесь оказался, значит, той же дорогой и выведет, откуда пришли. И не сразу сообразил, что двинулись мы с ним, можно считать, в противоположную сторону. А сообразил, когда поутихло маленько и окрестные вершинки обозначились. Что за ерунда, думаю. Вроде как осередыш между гольцами обозначился. Перевал то есть. Ничего подобного, если к реке идти, быть не должно. Да и вершинки окрест незнакомые, острецы сплошные. Такие только в глубине хребта торчат – с вертолета видал, когда подлетали. Ни себе хрена, думаю. Сбились, что ли? Да нет, Карай не спутает. Не бывало еще такого. Видать, у меня в мозгах завихрение после всех прошедших событий. Притулились мы с ним на передых в ямке какой-то за камушком. Костерок небольшой организовали, уничтожили зараз почти весь выданный мне паек. Я-то не особо еще голодный после вчерашнего, а у Карая бока запали, в глаза не глядит, стесняется. Это сколько ж, думаю, и чего он преодолел, чтобы меня отыскать? Я ему почти все и скормил. – Не переживай, – толкую. – Я теперь при оружии. Добудем чего-нибудь. В таких местах добычи вполне достаточно бегает и летает. Ты мне только намекни, ежели учуешь.
Все понял. Мордой в бок ткнулся и поднимается дальше бежать. У меня тоже откуда только силы взялись, следом рванул. Хиус к тому времени поутих маленько, идти полегче стало. Карай твердо направление держит, оглядывается только иногда на меня. Часа три или четыре мы с ним так передвигались. Гляжу, сумерки уже. К ночи, думаю, не дойдем, ночевку соображать надо. Дырку бы какую-нибудь укромистую приглядеть. – Ищи, – говорю, – Караюшка, место для ночевки. Чтобы с боков не дуло и сверху не сыпалось.
Он словно понял, о чем я. «Ищи» для него очень даже известное слово. Рванул куда-то – и с концами. Сперва спокойно ждал. Иду особо не торопясь по его следу, по сторонам приглядываюсь. Больно заковыристые места вокруг начались. Так сразу и не скажешь, в чем дело, только нет-нет да и вспоминаю
