время торопятся куда-то. Боятся что-то не успеть. А ты стоишь над ними и никуда не торопишься, потому, что впереди у тебя – вечность. Вопрос только в том: чем её занять?
Я так долго живу среди людей, наблюдаю за ними, и не могу их понять. Они же такие счастливые! И не понимают этого! У них есть такой стимул – смерть! А они её страшно бояться. Благодаря ей, они мечтают о невозможном, и воплощают свои мечты в реальность. И всё это в течение своей страшно короткой жизни. О чём они думают, когда берутся за что-то великое и долгосрочное? О том, что у них бесконечная жизнь? Нет, жизнь у них короткая, но они думают, что она никогда не закончится. А я знаю, что моя жизнь бесконечная, но совершенно пустая… Она не наполнена ничем. Только воспоминаниями из прошлого, блеклостью настоящего, и серой пустотой из будущего…
– Фарес! Я тебя не узнаю! Что с тобой случилось? – я с тревогой смотрела на друга.
– Я устал.
– Отдохни.
– Сколько можно?!
– Но, ты же устал!
– Я устал от бездействия.
– Так начни делать что-нибудь!
– Я делаю. Строю отели. Развиваю туризм. Но это – такая ерунда…
– Понятно. А ты хочешь делать что-нибудь большое, эпохальное? Ты хочешь вершить судьбы, создавая новую историю?
Фарес промолчал.
– Но кто-то должен и отели строить! Пирамиды ты уже построил! И ты основал одно из самых древних и великих государств на Земле. Как ты можешь говорить, что ничего не делаешь?!
– Оно и сейчас существует, это государство. Но что это – по сравнению с тем, что здесь было пять тысяч лет назад! Оглянитесь вокруг. Где они – древние цивилизации с высокими технологиями и культурой? То, что сейчас считается цивилизацией, на мой взгляд, это – какое-то странное сообщество людей, движимое не лучшими инстинктами. Странный путь выбрали люди. А, может быть, они не выбирали? Трудно поверить, что программа содержала эти данные? Или произошёл какой-то сбой?
– Я тоже об этом всегда думаю… – сказала я задумчиво.
– А сбои учитываются всеобщей программой? – Фарес остановился и посмотрел на нас.
– Сбои, это – сбои. Кто может знать заранее, что они произойдут? – ответил Симон.
– Я думаю, что может, – неуверенно сказала я.
– Кто? – Симон удивлённо приподнял брови.
– ОН.
– Но ОН не управляет программой, ОН её создал! – напомнил нам Симон.
– Получается, что мы сами создаем эти сбои? – Фарес подошёл к нам и сел рядом.
– Сами, – повторила я.
– И нам никто не может помешать, – констатировал Симон.
– Может. Но для этого надо услышать или увидеть, – предположила я.
– Что?
– Предупреждения.
– А как отличить обычное событие от предупреждения? – спросил Фарес.
– Никак, – быстрее всех ответил Симон.
– Но, должен же быть какой-то выход!
– Должен…
Все замолчали и задумались. Спорить совершенно не хотелось. Я смотрела на воду. На неё можно долго смотреть. Она всё время в движении. Движение – это жизнь. Только движение может спасти нас. Движение вперёд.
– Оставайся у меня, Симон, – нарушил молчание Фарес. – Дом большой – места всем хватит. А там – видно будет.
40
Вот уже месяц прошёл, как я вернулась из Египта. Жизнь шла своим чередом. В Москве началось лето, а у детей – каникулы. Только у взрослых ничего не поменялось. Большинство из них продолжали ходить на работу, поглядывая с завистью на беспечно разгуливающих по улицам детей, и ждать с нетерпением своих коротких отпусков.
Недавно Андрей сказал мне, что со мной что-то не так. Я сделала вид, что удивилась, но сама потом долго думала: что же делать? Я решила поговорить с Андреем, но в самый последний момент испугалась: а что я ему скажу? Что в этой жизни у меня – он, а в другой – другой? Что эта жизнь у меня «временная», но есть ещё жизнь «настоящая»? Но я же сама выбрала эту жизнь, когда у меня был выбор! Что я могла сказать Андрею? Ничего. Ничего не надо говорить, и делать ничего не надо. Надо просто жить. Жить там и с теми, с кем оказался в данный отрезок времени. Надо жить настоящим. Надо радоваться каждому дню, потому что другого такого дня уже никогда не будет. Будет другой. Может оказаться, что, совсем другой…
Катька звонила мне почти каждый день. В основном, по работе. Она целиком взяла под контроль работу офиса в Хургаде. Теперь ей не скучно. И сын рядом. Он будет с ней все летние каникулы.
Фарес тоже звонил, но реже. О чём мы могли говорить с ним по телефону? О чём-то вечном? Мы и так понимали друг друга с полуслова. Поэтому он тоже звонил только по работе или узнать: как у меня дела, если долго не слышал меня.
Про двойников никаких новостей не было. Они нигде не объявлялись.
Реже всех звонил Симон. Обычно, он, как и все, спрашивал: как дела? А потом молчал в трубку. Я тоже не знала, что ему сказать. Я входила в состояние какого-то оцепенения, когда слышала его голос. Мне очень хотелось увидеть его, но я понимала, что использовать свои способности для тайных встреч с Симоном будет не честно. По отношению ко всем, и к себе, конечно. Я не могла себе этого позволить! Я держалась, стараясь не думать о будущем. Но чем больше я старалась, тем сильнее оно меня захватывало. И я ничего не могла с собой поделать…
…Был теплый, солнечный вечер. Я ушла с работы пораньше. Выйдя на улицу, я глубоко вдохнула воздух, пахнущий нагретым асфальтом, и медленно пошла в сторону бульварного кольца. Сегодня я без машины – оставила её утром у дома. Пробки надоели. Зато, сейчас есть возможность подышать воздухом, пройти пару остановок пешком, никуда не спеша. Сейчас я пройду через сквер… Зазвонил сотовый. Ну, вот и погуляла!
Это был Фарес. Его голос был непривычно строг.
– Где ты находишься? – коротко спросил он.
Я ответила.
– Лучше всего, тебе вернуться в офис. Я перезвоню через десять минут. Успеешь?
Да, я успею. Я недалеко ушла. Я развернулась и быстро пошла обратно. Что-то случилось. Я ничего не видела перед собой – только асфальт и свои туфли, быстро шагающие по тротуару. Что-то случилось. Я ускорила шаг. Сегодня я почему-то три раза звонила Андрею, два раза маме на дачу – она там с детьми. С Катькой я сегодня тоже разговаривала. Всё было в порядке, но всё равно мне было неспокойно. Симон… Он не звонил мне сегодня! Но он звонил вчера. Он рассказывал, как стало
