Хочется рвануть к ней, чтобы прижать к себе. А ещё лучше упасть перед ней на колени и молить о прощении. Но глаза натыкаются на пластырь во всю щёку, и я вспоминаю, зачем устроил это шоу в студии.
Её хотели изуродовать. Из-за меня. До боли стискиваю челюсти.
– Я знала, что ты придёшь, – тихо говорит Уля, встаёт и делает шаг ко мне.
В ужасе шарахаюсь назад.
– Не надо, – процедил я. – Почему ты ещё здесь?
– Мы должны поговорить. – Её голос охрип. Она плакала. Много.
Прикрываю глаза. Это убивает меня. А её чуть не убили из-за меня. Из-за моей популярности. Из-за моей глупой самоуверенности.
Я думал, что со мной она в безопасности, что мне удастся её защитить. Я сам опасен для неё. Если бы мне удалось обуздать свой гнев и страх, то я бы дождался Леона и охрану. Тогда ничего бы этого не случилось.
– Я уже всё сказал. – Отворачиваюсь, просто не могу вынести пронзительный взгляд сапфировых глаз. – Тебе лучше уйти.
– Но я не хочу уходить! – Вскрикивает она. – По крайне мере, пока мы не поговорим!
Я молчу, упираясь кулаком в стену, и прислоняюсь к нему губами.
– Ты не виноват в том, что случилось! – продолжила принцесса, нанося удар за ударом. Моя броня трещала по швам.
– Ещё как виноват! – рычу я в кулак.
– Со мной ничего страшного не произошло. Я здесь. Не пострадала.
Я поворачиваюсь, сразу оказываясь с ней лицом к лицу. Грубо приподнимаю её подбородок пальцем.
– Это ты называешь «не пострадала»? Тебя порезали! Что если останется шрам?
Её глаза наполнились слезами, а нижняя губа задрожала. Я выдохнул, желая только одного – впиться в её губы, чтобы почувствовать их сладость. Но вместо этого я отталкиваю её от себя, вновь поворачиваясь к ней спиной. Сжимаю кулаки, собирая в них всю свою силу воли.
– Нам изначально не нужно было всё это начинать. – Устало закрываю глаза, словно на меня давит вся тяжесть мироздания.
– Это неправда. – Тонкие ручки обхватывают мою талию. Уля прижимается к моей спине. По ней тут же проходит ток. Я вздрагиваю. – Всё, что было между нами того стоит. Я люблю тебя…
Я задохнулся. Прислоняюсь к стене, чтобы удержаться на ногах. Сердце забилось с новой силой. Принцесса шмыгает носом.
– Не говори этого…
– Но я люблю тебя! – оглушительно вскрикнула она, отпуская меня. – Ты должен это знать, прежде чем оттолкнёшь меня! Я люблю тебя, и то, что произошло сегодня, ничего не значит!
Уля ударяет кулаком по моей спине. Затем ещё раз. Двумя руками. Я принимаю её удары. Пусть хоть до смерти изобьёт. Она злится… нет. Она в ярости. Но удары прекращаются слишком быстро.
– Почему ты такой идиот? – Уля зарыдала. Оборачиваюсь, чтобы увидеть, как хрупкое тело сотрясается при каждом всхлипе. – Почему не хочешь бороться?
– Уходи, – произношу я, чувствуя, как в сердце вонзается огромный нож. – Давай закончим на этом, – говорю, прокручивая холодную сталь, вонзая её ещё глубже.
Девушка неожиданно выпрямляется, словно кто-то щёлкнул в голове выключателем. Поток слёз остановился. Её глаза покрываются инеем. Она втягивает воздух приоткрытым ртом, затем кивает.
– Хорошо, – Уля вытирает слёзы с лица, – давай остановимся здесь и сейчас.
Она опускает глаза в пол, поднимает сумку, затем направляется к двери, гордо вздёрнув подборок. Такая сильная девочка. Мне так хочется, чтобы она обернулась и ещё раз посмотрела на меня. Но Уля этого не делает.
Слышу, как хлопает дверь. Она оставила меня, как я и просил.
В груди зажигается такая ярость, что удивляюсь, как меня не разорвало на части. В панике оглядываюсь.
Принцесса сказала, что любит меня, а я выгнал её! Какого хрена?
Я заметался по комнате, словно лев в клетке. Мои глаза опустись к кровати, на которой я оставил гитару.
Помню, как её пальчики усердно перебирали струны, когда мы играли вместе. Это было божественно.
Затем взгляд метнулся к зеркалу. И я вновь вижу её отражение. Ноги раздвинуты, она прогибается навстречу моим рукам. Такая отзывчивая.
Качаю головой, смахивая наваждение.
Я взглянул на себя. Волосы растрёпаны, глаза безумны. Я вновь остался один. И теперь это мой выбор.
Хватаю гитару за гриф, размахиваюсь и, собрав весь гнев в кучу, с рыком ударяю ею по зеркалу. Оно разбивается вдребезги, разлетаясь в разные стороны.
Парочка осколков ударяется об меня, царапая кожу.
Я смотрю на гитару.
Сломана. Но недостаточно.
Ударяю ею ещё раз. По шкафу. По полу. Пока от инструмента не остаются одни щепки.
А от меня пустота.
Принцесса.
Больше не моя.
ГЛАВА 38POV Вит
– Вит, – слышу голос Гая, и сперва не понимаю, как он попал в мою квартиру. Но потом вспоминаю, что дал ему ключ на всякий пожарный. Уже жалею об этом. – Вит, ты здесь?
Прячу лицо в подушку, не отзываясь. Но шаги Гая всё равно приближаются к спальне.
– Мать честная, – ошарашено присвистывает друг, увидев, во что превратилась комната… во что её превратил я. – Что здесь случилось? – Гай почти заскулил. – Ты что, разбил свою красотку?
Поворачиваю голову, чтобы увидеть, как парень присел, чтобы собрать в кучу ошмётки гитары. Он кидает на меня укоризненный взгляд.
– Вит, это уже явный перебор.
Пошёл ты!
Я смотрел на него абсолютно безучастно. Срать я хотел на гитару и бардак вокруг себя. Какая теперь разница?
– Я люблю тебя…
– Уходи…
Слова вновь и вновь прокручиваются в голове, словно на зажёванной пластинке.
Прошла неделя, а я никак не мог заставить себя подняться, чтобы жить дальше. Мне не хотелось спать и есть. Впервые в жизни мне не хотелось играть.
Я желал лишь одного – вновь увидеть принцессу, услышать её голос, забыться в её руках.
И уже порываюсь встать и отправиться к ней, но вспоминаю её полные ужаса глаза и струящуюся по нежному личику кровь… закрываю глаза, крепко сжимаю подушку и издаю стон в пустоту.
– И что случилось с твоей рожей? Ты что ею зеркало раздробил?
Нет, просто попали осколки. Ничего важного.
– Проваливай! – всё же рычу я.
– Да, да, старая песня, – издевается Гай. – Ульяну ты так же выгнал?
Образ плачущей хрупкой девушки возникает перед глазами, я закусываю подушку, стараясь превозмочь пульсирующее пекло в груди.
