— флегматично ответил он по “Ведуну”.
— Что там в “Племени”?
— А что ты хочешь услышать?
— Состояние готовности, титька тараканья!
— Всё хорошо. Только бойцы хотят перед отправкой попрощаться с семьями. Я запретил. У нас военное положение.
— Отменить запрет. Дай час на личные свидания.
— Хотите… хочешь поддержать моральный дух? Это нецелесообразно в режиме цейтнота.
— Потеряем час, но по-человечески такое сделать необходимо. Или ты боишься, что за женские юбки парни попрячутся?
— Понял. Проверка на стойкость.
— Да! Важная проверка! — соврал я, не став переубеждать продуманного франка, ещё не до конца понявшего психологию своей новой страны.
Очередной звонок.
— Даша, душа моя. Где и когда нужно быть на интервью?
— Рада говорит, что сама с тобой свяжется.
— Ты с ней?
— Ага.
— Выведи на общую линию.
— Привет, мамуля! Дарья мне в жёны подходит?
— В жёны не доросла, но расхваливать сможет получше любой любовницы, — в том же духе ответила Рада. — Через два часа наметили твоё интервью в “ Княжеском вестнике”, потом в “Новгородских сплетнях” появись со Златой. Вопросы ещё составляем. Скину почтой. Вечером открытый торжественный приём в представительстве Луганских. Будем отправлять вас на войну по всем каналам. Вид иметь бравый и парадный.
— Мне нужно дополнительно что-то личное от Родов Луганских и Тулиных, — вмешалась Дарья. — Дружеский разговор в лоне семьи. Рада говорит, что это перебор, но я знаю своих подписчиков лучше.
— Я бы не хотела такой сладкой патоки, — возразила жена Бориса. — Решат, что князь слишком мягкотелый.
— Злата! — повернулся я к стоящей рядом боярышне. — Со своими папой и матерями дашь домашнее интервью?
— Дам. Уговорю семью. Человеческие лица не помешают среди официальщины.
— Значит, я еду в “Княжеские вести”, а ты одновременно со мной из дома рассказываешь о личной жизни. Возражения у кого-то есть?
— Нет! — хором ответили Дарья и матушка.
Закончив срочные разговоры, устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Чувствую, как начинаю проваливаться в сон.
— Ратибор, — тихо сказала Злата. — А если у нас не получится? Пока всё было лишь в далёких планах, то казалось, что это всего лишь игра. Теперь такие силы подняли…
— Может, и не получиться, — честно ответил ей. — Если просчитались — умрём. Поэтому наши отцы так и бесятся.
— Ты так спокойно об этом говоришь?
— Я и ты, мы оба видели смерть на поле боя. Вспышка, и от человека остаётся лишь обугленная оболочка. Даже испугаться нет времени. Чего волноваться, если своего поражения даже не почувствуешь?
— Я боли боюсь… Чужого мнения ещё.. И кажется постоянно, что после гибели буду слышать, КАК обо мне говорят. Хотелось бы хорошее.
— Хочешь выйти из игры?
— Нет. Поплакаться перед началом. Я же девушка и могу иметь собственные эмоции.
— Ты — красивая девушка, так что разрешаю порыдать у меня на плече.
— Была мысль, но не буду. Знаю, чем это закончится.
— Тогда не издевайся надо мной и собой тоже, гранд-лейтенант! Не время! Двигай красивой попой в сторону аэродрома и проследи, чтобы там ничего не намудрили. Это не просто ящики грузят, а наши шансы выжить.
— За что тебя люблю, Рат, — чмокнула она меня в щёку, — так это за чёрствость! Третий раз отказываешь! Приласкал бы сейчас — расклеилась бы!
— Третий?! Когда такое было?!
Ничего не ответив, девушка быстро вышла из комнаты, а я стал потихонечку засыпать, представляя её голой. Пойми этих баб! Только фантазию будоражат своими полунамёками!
— Ратибор! — раздался в голове голос Бориса именно в тот момент, когда в своём сне мы со Златой почти добрались до кровати.
— Чего ещё?! — зло рявкнул я.
— Важный разговор. Жду дома.
Матерясь, тяжело поднялся и поехал в родное представительство.
Борис был один и чем-то очень встревожен.
— Располагайся, Рат, — отрешённо предложил он, полностью находясь в собственных мыслях. — Ты, помнится, спрашивал меня о Маруше…
— “Помнится”?! Да я тебя при каждой встрече пытаю, куда её дел! Полгода ни слуху ни духу! Собирался сам поиски устраивать, но Тёмка предупредил, чтобы на жопе сидел ровно!
— Не ори. Правильно предупредил. С моей подачи. Она со специальной группой тайно расследует, во что прошлый Ратибор вляпался. Выискивает его контакты с врагами. Четыре месяца работает за границей. Сообщать тебе не посчитал нужным… До сей поры.
— Что с ней?
— Как только ты во всеуслышание заявил, что направляешься воевать, то через несколько часов пришло от командира следственной группы сообщение, что они срочно выдвигаются за объектом в сторону Немана.
— Объектом? Имя? Принадлежность?
— Точно не знаем. Постоянно меняет личины. Удача, что на хвост сесть сумели. Знаем одно: он не представитель правительственной организации какого-либо государства, хотя и вхож в высокие кабинеты по всем королевствам. Так вот… “Маячки” всей нашей группы одновременно перестали подавать сигналы. Это возможно лишь при полной смерти. Все, кроме Марушиного. Не откликается, но жива и находится неподалёку от Оплота-5. Ты веришь в совпадения?
— Нет.
— Вот и я не верю. Что-то готовится против тебя там.
— Вариант, что хотят выйти на связь по прошлым делишкам, рассматриваем?
— Не исключаем, Ратибор. Мне тяжело тебе сейчас давать советы, но будь начеку и ничему не удивляйся.
— А Маруша? Если она в беде, то нужно вызволять.
— Если такая опытная ведунья попала в переплёт и не смогла выбраться из него, то ты ей ничем не поможешь. Остаётся надеяться на лучшее.
— Могу я просмотреть материалы по работе группы, в которой она состояла?
— Только часть. Ты едешь на фронт, где есть пусть и маленькая вероятность, но плена. Это дело не только нашего Рода, а всего Славянского Княжества. Даже больше — нескольких государств. Такая информация хранится в закрытых, хорошо охраняемых хранилищах и выдаётся под расписку с жуткими волховскими клятвами. На границе её носителям делать нечего.
— Понял. Что-то ещё?
— Береги себя, сын! — неожиданно обнял меня Борис. — Знаю, всё знаю! Но в душе ты стал родным. Не только для меня, но и для Рады с Иляной. Они переживают. Не подведи их своей смертью!
— Не дёргайся, батя! У тебя ещё слишком мало седых волос на голове, чтобы я отстал со своим непослушанием!
