– Знаю я, что возьмут, – почти рычал Хирд, – но и останется немало. Народ же после этого указа просто завалит нас вопросами, просьбами, жалобами. Я сам не все понял и не всему поверил, хотя сидел рядом с вами, когда вы это писали. А им каково? Вся жизнь вдруг перевернулась вверх ногами!
– Знаешь, любимый, – задумчиво произнесла Яна, – я думала точно так же, как ты. Нет, я не против того, чтобы накормить голодных, но в моем представлении никак не укладывалось, как отличить истинно голодающего, от хитреца, который решит пообедать бесплатно. Но послушала тебя и все вдруг стало понятно.
– Поделись секретом, свет мой, – прищурился Хирд.
– Да все очень просто, не нужно ничего делать. Орден богат, а природники соскучились по настоящему делу. Пусть приходит поесть дармового супа каждый желающий, магистры вырастят еще картошки и лука.
– А у нас вырастет толпа дармоедов. – мрачно огрызнулся свежекоронованный правитель.
– Нет, – ласково улыбнулась она, – потому что бесплатно будут давать только определенную, простую еду, суп, второе и хлеб. Ну еще взвар. Да, приготовят вкусно и мясо тоже будет. Но человек, привыкший есть то, чего захочется, вскоре от этого взвоет. Если его, разумеется, не одолевает непомерная жадность, но это уже болезнь, которую нужно лечить менталам.
– Ладно, Свет мой, ты меня уговорила, – сдался Хирд, – но предупреждаю сразу, никого постороннего во дворец не пущу. А чиновники пусть сидят в ратуше, вон, четыре этажа отгрохали. И письма пусть сразу делят по советникам, а мне приносят только приговоры и указы на подпись.
– Хорошо устроился, – засмеялся Беруальд, точно знавший, что его внук сидеть без дела не будет.
Обязательно найдет себе что-нибудь особое.
– И вообще мы уезжаем в свадебное путешествие. Иначе нам его никогда не видать. – невозмутимо заметил Хирд, – А вы тут пока правьте, не стесняйтесь. Пора, Свет мой.
Зеленый кокон окутал королевскую чету, прихватил Лотту с Зейном и, вырвавшись из сферы через открывшийся выход, растаял среди постепенно редеющих облаков.
– Куда мы летим? – поинтересовался природник, внимательно изучив необычную птицу с серо-зелеными крыльями, в чреве которой они удобно сидели на мягких сиденьях.
– В Анжерон, – отозвалась Яна. – Вчера Лотта сказала одну интересную вещь, мне хочется узнать поподробнее. А заодно познакомиться с родовым замком.
– Как вышло, что ты с ним незнакома? – удивилась целительница.
– Мне этот титул устроила Риэлла, – скрывать правду от собратьев Яна не собиралась.
И дело вовсе не в том, что они возможно чувствуют эмоции, просто теперь, когда магистры одним махом отменили все статусы, звание графини ничего не значило. Хотя отнимать у бывших лордов замки и имения никто не собирался, они лишались лишь власти над окрестными городами и деревнями да львиной доли налогов, прежде дождем сыпавшихся им в казну.
– Можно было оставить им часть, – холодно отрезал Беруальд, когда ночью на совете они дошли до этого вопроса, – если бы лорды хоть немного думали о подопечных и их бедах. Но у правнуков героев, когда-то заслуживших эти привилегии, нет ни капли совести. И думают они лишь о собственных развлечениях. Не о таких внуках мечтали их прадеды, поэтому пусть не обижаются, пора становиться людьми.
И Хирд, знавший сколько времени и сил Гарлинг отдает заботам о Дэнзоре, был с дедом полностью согласен.
– А кто-то из прежних хозяев там остался? – интересовало Лотту.
– Да, последний граф, Люрис Анжерон. Он очень стар, и не мог управлять своими владениями, поэтому Риэлла и Гарл отправили туда надежных людей. Графа подлечили, замок починили, порядок навели. Теперь Люрис разводит в фонтане золотых рыбок и пишет пейзажи.
– Надеюсь, у него есть повар, – пошутил свежеиспечённый король, – золотыми рыбками сыт не будешь. Я конечно надеялся, сначала сходить в какую-нибудь харчевню, попробовать еды для бедных. Очень хочется верить, что управляющие не будут хитрить и варить для несчастных всякие кости.
– Все может быть, – кивнул Зейн, – я сам не помню, что происходило у нас, когда ввели бесплатную еду для бедных, мал был, но отец не раз рассказывал. Они тогда немного вылезли из постоянного напряжения, когда одна забота подгоняет другую, и внезапно обнаружили, что некоторые неодаренные не справляются с нуждой. Не находят выгодного дела по душе, не умеют торговать не в убыток, не хватает сил соперничать с более бойкими соседями. И потому живут все беднее, и дети у них все более худы и оборваны. Уже через несколько дней некоторые постоялые дворы перешли в собственность совета и вместо хозяев там появились управляющие.
– А я-то считал, что Эмильен сам такое придумал, – фыркнул Хирд.
– Мы ему рассказали, как это устроено, – подтвердил Зейн, – и он решил поступить так же, не ломать голову. Так вот, как только эти постоялые дворы открылись – туда ринулись все. Любопытных было больше, чем бедных. Но подавальщицы, предупрежденные заранее, выносили им крохотные тарелочки, поясняя это очень просто. Пока голодные осмелятся войти в зал, суп уже будет в помойных чанах. Ведь привыкшая к вкусной еде публика не станет доедать до дна. Ну у нас народ понятливый… одного раза хватило. А вот с бедными возникли другие проблемы. И сначала заметили несунов. Они потихоньку уносили хлеб и второе в мешочках и туесках. Пришлось следить… как выяснилось, одни подкармливали соседей, не имевших возможности добраться до харчевен. Матерей с малыми детьми, больных, стариков. И собак. А другие разогревали принесенное на ужин или на завтрак. Вот беды всех этих людей пришлось решать иначе, кому-то стали выдавать продуктов, других определили в пансионы. Монастырей у нас нет, как и приютов и тюрем.
– А вот и графский замок, – возвестила Яна, разворачивая свою птицу над высящимся посреди сада светлым строением.
И через несколько секунд они уже стояли на кудрявом ковре цветущего клевера. Не того, какой выращивают хуторяне для животных, а дикого, мелкого, но удивительно чистенького и ровного.
– Хорошая работа, – одобрительно признал Зейн, рассматривая траву, – и удобно, и красиво.
– Это Ольта постаралась, – гордо сообщил стоящий у мольберта снежноволосый щупленький старичок в измазанном красками женском переднике поверх светлой одежды. – Я граф Люрис Анжерон, с кем имею честь разговаривать?
– Король Хигверд с женой Альяной и друзьями, – вежливо ответил Хирд, и представил магов – Лейра Лотта и лер Зейн.
Так обращались друг к другу бывшие жители рассветного материка, и именно это звание собиралась со временем ввести в обиход магистры ордена взамен утративших смысл светлостей и лордов. И граф Люрис каким-то образом это угадал.
– О да, это старинное обращение, принятое когда-то в наших местах. Думаю, скоро меня будут звать лер Люрис, и ничего не имею против. А вот замок жаль, я надеялся, что в нем будет жить прелестная Янирия.
– Альяна Янирия, – поправила Яна, – и я в самом деле намерена приезжать сюда отдыхать. И заниматься особыми делами. Но даже если бы это было не так, замок у вас все равно бы не забрали. Нет такого пункта в указе. Вы же его уже получили?
