Гаврилов, насколько хватало зрения, снова осторожно осмотрел улицу, стараясь как можно шире охватить взглядом место рядом с зданием.
— Вы блефуете, Софья Константиновна! — наконец крикнул он в телефон, понимая теперь, с кем говорит. — Ваша Юлия заперта в гараже на берегу! Можешь проверить! Если я…
Он не успел договорить. Снаружи раздался выстрел, и пуля, пробив стеклопакет, проделала чёрную точку в потолке правого угла комнаты.
По траектории полёта Гаврилов понял: стреляли из — за стены, снизу, справа от окна.
Выходит, Перова не блефовала!
— Твари… — не выдержав, прошипел помощник Мозолевского, и нажал кнопку отбоя вызова. — Замочу вас всех!
Обхватив Влада рукой за горло и держа дуло пистолета у виска, Гаврилов осторожно повёл его обратно к двери.
Он не опасался, что ему могут выстрелить из окна в спину. Первый этаж был довольно высоко от земли. Примерно два с лишним метра. И никаких строительных лестниц здесь уже не было. В здании велась чистовая отделка.
— Не дёргайся… — прошипел он на ухо пленнику. — Поможешь мне уйти невредимым, даю слово, оставлю в живых…
Они уже были совсем близко от выхода, когда дверь, ведущая в комнату, распахнулась, и в помещение, держа перед собой наизготовку пистолет, вошёл неизвестный Гаврилову мужчина в форме спецназа ФСБ «Альфа».
Его появление было настолько неожиданным, что в первые несколько секунд Олег Арсеньевич панически замер, не понимая уже абсолютно ничего, что происходит…
Мужчина, сделав один небольшой шаг навстречу, оста — новился.
— Олег Арсеньевич. — проговорил он спокойным ровным голосом. — Не усугубляйте ваше и без того незавидное положение. Дом окружён. Положите на пол пистолет и сделайте три шага назад. Я знаю, что говорю. Посмотрите на стену перед вами. Видите красную точку на ней? Точно такая же точка сейчас светится у вас на затылке. Вы ведь прекрасно знаете, что это такое?
Гаврилов, стараясь не выпускать из виду противника, скосил взгляд на озвученный участок стены. И сразу заметил на нём маленькое красное пятнышко лазерного прицела.
— Вижу, что видите, — так же спокойно проговорил незнакомец. И продолжил: — Моя фамилия Разумовский. Старший оперуполномоченный по особо важным делам. У вас, Олег Арсеньевич, два выхода. Или вы делаете то, что я вам говорю. И остаётесь в живых. Или вас уберёт снайпер. Что выбираете?
В комнате повисло напряжённое молчание. Слышалось только шумное дыхание загнанного в ловушку главаря боевиков.
Затем Гаврилов, затравлено бросая яростные взгляды по сторонам в надежде найти хоть какую — нибудь лазейку из созданного им самим капкана, видимо придя к какому — то тяжёлому для себя выбору, немного отстранил от виска жертвы пистолет и, выдохнув, проговорил сквозь зубы переходя на тюремный жаргон:
— Твоя взяла, начальник. Но ты прекрасно знаешь, если документы, сам понимаешь какие, уже у вас в руках, то о каком снисхождении может идти речь? Пожизненное мне обеспечено. Но и помирать как — то не с руки. Может, давай договоримся? Сколько хочешь за мою свободу? Ведь в твоих силах сделать так, чтобы меня не нашли… Скажешь своему начальству, не смог уследить… Что как — то я сумел убежать… Назови номер счёта и уже сегодня ты получишь сто… нет, двести тысяч евро! Я озолочу тебя, дай только уйти.
— Олег Арсеньевич, — осторожно качая головой и не спуская цепкого взгляда с бывшего помощника Мозолевского, проговорил оперативник, прерывая его. И затем, постучав по манжету кителя пальцем, продолжил: — Видите, это микрофон. Все ваши слова записываются. У вас нет другого выхода. Конечно, можете успеть нажать на курок и убить ни в чём не повинного молодого человека. Но это ведь ровным счётом лично вам ничего не даст. Я убью вас даже раньше, чем вы попытаетесь навести на меня ствол. Не говоря уже о снайперах, которые только ждут моего приказа. Так что положите на пол пистолет и отойдите на три шага назад. Даю вам минуту…
Гаврилов, подняв от безысходности своё лицо вверх, зажмурился, злясь на весь белый свет. Так глупо попасться… Где же было его шестое чувство? Ведь оно никогда ещё не подводило хозяина!
Разумовский прекрасно видел смену эмоций на лице противника. В один момент он даже поймал себя на мысли, что вот сейчас, пока противник зажмурил глаза, вполне возможно почти со стопроцентной вероятностью простелить ему голову… Но нет. Приказ был по возможности взять живым…
— Ну? — снова ровным тоном спросил Сергей бывшего начальника охраны Мозолевского. — Будьте благоразумным.
Гаврилов открыл глаза и криво улыбнулся, глядя ненавидящим взглядом в упор на Разумовского. Затем пожал плечами и махнул рукой, в которой был пистолет, показывая, что готов сдаться. Потом медленно отступив от Влада, используя его фигуру как стену между собой и оперативником, начал приседать, нехотя опуская пистолет на пол, как и просил Разумовский.
Вздохнув с некоторым облегчением, Сергей тоже слегка опустил, нацеленный в лицо противнику ствол.
Ему очень не хотелось проливать кровь, даже если это был опасный преступник.
И в тот самый момент, когда пистолет, стукнув, лёг на покрытый дорогой плиткой пол, Гаврилов резко выпрямился и что есть силы пнул молодого человека в спину подошвой своего ботинка!
От сильного удара Владислав не удержался на ногах и, покрыв два с лишним метра до дверей, повалился на оперативника, полностью загородив собой врага…
Всё произошло настолько стремительно, что Разумовский ничего не успел предпринять.
В поле его зрения сейчас оставалась только правая нога преступника. И он, уже не раздумывая, вскинув оружие, нажал на курок…
Каким бы быстрым не был расчётливый манёвр Гаврилова, пуля, выпущенная оперативником, нашла цель. Взревев от дикой боли, тот развернулся и, низко пригнувшись, чтобы его не могли подстрелить стерегущие окна снайперы, бросился к столу.
— Там оружие! — громко крикнул Владислав, успев сообразить, куда устремился противник.
Разумовский, уже не особо целясь, произвёл ещё три выстрела в противника, пока тот успел достичь своей цели. И прекрасно видел, что все три пули попали в цель. Но казалось, они не причинили ему никакого вреда…
На самом деле две смертельные посланницы принял на себя одетый под дорогим пиджаком кевларовый бронежилет. И только третья, пройдя по касательной вдоль плеча, застряла у помощника Мозолевского под ключицей, причинив адскую боль. Но остановить его не смогла.
Достигнув стола и сделав прыжок, Гаврилов как в голливудском боевике, перелетел через него, по пути хватая оба лежащих на нём пистолета.
Упав с другой стороны на плечи, несмотря на невыносимую боль от засевшей под ключицей пули, преступник злорадно осклабился, взводя оба ствола в боевое положение. Понимая, что единственной возможностью попытаться выиграть для себя время было ликвидировать находившегося в комнате вооружённого оперативника, он резко встал и, выставив вперёд пистолеты, открыл шквальный огонь на поражение.
