Может, взять и влюбиться без ума?!
Ой, кто бы помог?!
Но если признаваться себе во всем, то было ужасно стыдно перед своей совестью, принципами, телом, в конце концов.
Как назло, Ярослав становился все ненасытней, а я уже не находила поводов отказывать ему.
Так, пожалуй, я сопьюсь, но другого выхода нет. О-о, бедная моя печень, и бедные мои почки, вены, жилы, мозги и прочая анатомическая рухлядь. Сколько я смогу еще так продержаться?
Но все было, как на автомате…
И Кирилл тоже. Как застрявший кадр в проекторе. В темноте лицо Ярослава сливалось с лицом Кирилла, причем даже тогда, когда я вообще не хотела думать ни о ком другом. Даже запах, тепло и движения иной раз заставляли открывать глаза и всмотреться в лицо, глаза, силуэт только для того, чтобы убедиться, что со мной не Кирилл, а Ярослав, и это – галлюцинация.
Мне было и приятно, и гадко. Не знаю, как удавалось переживать оба этих чувства одновременно. Скорее всего, первое я ощущала с закрытыми глазами, второе – когда открывала их. И я не могла заставить себя отказаться от спиртного. Я балансировала на грани разоблачения, всеми способами пытаясь замаскировать свое вынужденное пристрастие.
Я делала вид, что мне безумно нравится его коллекция вин и, заранее выпив что-нибудь покрепче, просила налить к ужину вина. А выпив дома, использовала специальные пастилки для устранения запаха алкоголя. Часто использовала такие уловки, что хитростью вынуждала Ярослава выпить вместе со мной, и он не ощущал разницу в дозах выпитого.
А еще в его холодильнике всегда было пиво и соленые орешки. Это тоже был один из способов затуманить разум. Никто не считал пиво алкогольным напитком. Это как выпить теплого молока на ночь для хорошего сна.
Или же я просила уже знакомых барменов подливать водки или рома в безалкогольные коктейли. А если Ярослав замечал запах, то я растерянно признавалась, что понятия не имела, что коктейль был с добавкой спиртного.
Но когда я выпивала больше своей нормы, трудно было контролировать координацию, и тогда Ярослав злился, нервничал и недовольным тоном делал замечание.
Хм, тоже мне, папаша нашелся!
Скорее всего, он не понимал, почему я пью, списывал на случай, совпадение. Ведь я никогда его не отталкивала… почти. Когда не удавалось выпить хотя бы рюмку, при малейшем намеке на постель настроение резко менялось, и я делала все, чтобы испортить настроение ему. Ярослав бесился, ревновал. Но лучше так, чем совершать неимоверное усилие, чтобы не представлять на его месте Кирилла и при этом не назвать чужого имени.
Но насколько меня хватит, не представляла. Хорошо, что мы встречались не каждый день. Иногда я, намеренно или нет, задерживалась на работе допоздна. Моя печень могла сделать передышку.
Наши отношения стали более или менее терпимыми и для него, и для меня. Я имею в виду, что перестала слишком задираться и возникать по поводу и без повода.
Ага! Думали на этом всё?!
Меня хватило на один месяц. И то, видимо, весна в расцвете, авитаминоз, мой дрянной характер уснул, да просто не хотелось бурь и штормов. Еще приболела мама, и, если бы не связи Ярослава, вряд ли мы быстро нашли бы нужное лекарство, которое оказалось как нельзя вовремя и спасло ее от тяжелых процедур традиционной медицины.
К концу весны мама стала прежней: здоровой, сильной и воодушевленной.
Я тоже как-то ожила. Воскрес и мой прежний задор. На носу было лето, море, солнце и песок. А вскоре и приезд Анны и Лизки, по которым я жутко соскучилась.
Кстати, одна сестра не знала, что творится в личной жизни другой сестры. Ярослав был тайной для всех. Смешно, но даже мама до сих пор его не видела и не была с ним знакома.
Но так случилось, что Анна и Лизка сами первыми познакомились с моим «завоевателем».
Двадцать шестого мая самолет Анны и Лизки прибыл в аэропорт Симферополя. И я никак не ожидала увидеть на стоянке такси машину Македонского. Меня прямо заклинило на полушаге. И что удивительно, его глаза точно усекли меня в толпе народа, выходящего из аэропорта.
Что он тут делал, понятия не имела. Только когда Серега погрузил нас вместе с чемоданами в машину, Ярослав рассказал, что был здесь по делу. А когда соскучился по мне, позвонил на мобильный и попал на мою мать. Тут-то он и выяснил, что его обожаемая Полина без его ведома, а самое удивительное, и без присмотра, находится в Симферополе. Ярослав сработал быстро: узнал рейс, время прибытия и с довольным, но загадочным выражением на лице встретил нас на стоянке аэропорта.
Фух, кажется, это было так.
При сестре и племяшке я не стала распыляться и устраивать что-то вроде разборки в Бронксе. Лизка лихо вспомнила лицо Ярослава и завязала дружелюбный разговор.
Похоже, он ей понравился. Да и Аньке тоже.
А я же всю дорогу ехала молча, отвернувшись к окну, и злилась, что в глупую бизнес-историю теперь были впутаны мои родственницы и мать (раз уж он с ней познакомился по телефону).
Нет, ну надо же: почти год его скрывала, а теперь раз – и он в одно мгновенье завоевал симпатию Аньки и Лизки. Я злилась и на них!
Ну как он мог им понравиться? Разве они не видели, что он обычный бабник и ломовой?
Еще больше взбесило то, что Ярослав пригласил моих на прогулку по морю на своей яхте. Лизкин визг прямо-таки пронзил все внутренности. А что в этом было особенного? Яхта как яхта! Большая радость была на ней проторчать!
На вопросительный взгляд Ярослава я ответила испепеляющим взглядом и еле слышным шипением. Тоже мне, любимец публики!
Мама встретила нас у ворот. Анька и Лизка кинулись ее обнимать, а Серега пошел сбрасывать балласт. Я же, перед тем как выйти из машины, снова обожгла Македонского взглядом и недовольно процедила:
– У тебя здорово получается подкупать людей!
На мое высказывание он ответил недоуменным пожатием плеч, а потом и молчаливой усмешкой. Я не пожалела сил и захлопнула дверцу машины с неимоверным грохотом.
– Ты бы хоть машину пожалела!– возмутился Серега, садясь за руль.
– Рот закрой!– хладнокровно улыбаясь, пробурчала я.
На обеде мама, Анна и Лизка бурно обсудили мои отношения с Ярославом. Никакой радости от приезда родственников не осталось.
Что это было за беспричинное бешенство?!
Единственное, что облегчило состояние, так это то, что с началом летнего сезона у Ярослава прибавилось работы чуть ли не в пять раз. По такому случаю я выпросила у Зинаиды Степановны, нашей заведующей, двухнедельный отпуск за свой счет. Скрипя зубами, старушка меня отпустила.
Лизка снова связалась с местной бандой пацанов: Васькой и Валеркой. К ним присоединилась и я. Мы снова стали болтаться по округе в поиске приключений. Анька застряла в огороде с мамой.
