— Но это же чужая семья… Как он хотел меня туда отправить? Как-то не стыкуется, бабушка.
— А тебя никто туда и не отдал бы. Получили бы свидетельство в ЗАГСе, а потом оставили тебя жить дома, с отцом и со мной. Кто ж знал, что ты вот так характер покажешь и все вывернешь по-своему?
— Получается, он Игоря боялся, раз его не трогал?
— Денис и его бы со свету сжил, если бы не был уверен, что вы живете не по-настоящему. И Глебке пакостил, как умел, чтобы близко к тебе не подпускать. Его же чуть не посадили, и не раз, только чудом выкручивался. Так что, Настя, ты на него не обижайся, что так долго ждал… У него возможности не было.
— Я уже давно ему все простила, бабуль. Не переживай. Сама тоже хороша была временами… Но… Откуда ты все знаешь-то? И почему так долго молчала?
— А Дениска думал, что я уже глухая и старая, ничего не пойму. По телефону трепался, меня не стесняясь. Такие страшные вещи говорил, что не знала, куда бежать. Но я не лезла, покуда была уверена, что он тебе ничего плохого не готовит.
— А сама-то как с этим жила, бабуль? Это же… я не представляю, как такое можно знать и спокойно существовать рядом…
— Так это же мой сын, моя хорошая. Какого вырастила, воспитала, такого и терпела, и любила, и жалела… Говорю же, с головой у него не очень ладно было. Да разве ж он меня послушал бы, если б я его отправила лечиться? А другие люди ничего не замечали….
— Мда… Маму отправил в больницу, чтобы ее вылечили… А лучше бы сам туда лег… — У меня в голове не умещались новые подробности.
— Ну, что ж… и не такое бывает. Хорошо, что не так долго мучился на этом свете и не смог дальше мучить тебя.
Яркий солнечный свет все так же слепил, дети все так же задорно прыгали по воде, устраивая маленькие цунами, порой казалось, что бассейн вот-вот перевернется, но он продолжал стоять. На миг это все показалось какой-то картинкой из журнала, в который я подсматриваю, мечтая о счастливой жизни…
— Да, бабуль. Я рада, что нам больше никто не мешает. А почему ты сейчас решила об этом рассказать?
— Да вот смотрю я на то, как Глебка тебе на девочку намекает, а ты все никак не соглашаешься…
— Боже мой! Какая связь?
— Так я думаю: может, ты ее тоже хочешь, а просто вредничаешь, чтобы все по-твоему только было? Наказываешь его за что-то?
— Ох, ба… Сережке только два года… Ну, куда нам еще третий ребенок? Я уже устала от этого вечного декрета и пеленок…
— Ты молодая еще. Сейчас нарожаешь, подрастишь, а потом еще успеешь для себя пожить!
— Вы что, сговорились с Глебом? Он почти такими же фразами вещает!
— Ну, так и что ж? Если оба говорим по делу, так почему бы и не сказать? А я старею, Настя, а девочку твою хочу на руках подержать…
— Слушай, ну вот как так, а? Готовишь им сюрприз, готовишь… А получается, что не сюрприз, а просто выполняешь просьбу…
— Ну, вот! — Бабуля выпрямилась и будто стала немного выше ростом. — Я уверена, что в этот раз будет девочка!
— Ага. Еще скажи, что блондинка, как я…
— И такое случается. Если еще глазки будут карие, как у Глеба, совсем выйдет писаная красавица!
— Только ему не говори, пожалуйста. Пусть сюрпризом будет, ладно?
— Вы что, опять нечаянно? — бабушка уже готова была злорадствовать.
— Ну, Глеб, может быть, и нечаянно… А я хотела. И получилось, представляешь?
— Ну, и славно! Не скажу. Пусть сам учится видеть свою жену!
Глеб увидел буквально через пару дней. Не знаю, как догадался. Вопил и крутил меня на руках от радости, и снова требовал девочку, как будто это от меня зависело.
И да, у нас получилась девочка. Как ни странно, светловолосая и с карими глазами. Милый, нежный, тихий ангел, построивший всю семью. Ульяна Глебовна Ольховская, которая считает, что все в мире должно быть только так, как она захочет. Ну, и пока ей нет еще и годика, мы только рады напрягаться ради этого, ведь каждая ее улыбка того стоит.
Глеб исполнил мою мечту о большой и счастливой семье, сдержал обещание, сделав все так, как мне хотелось.
Появились новые, совсем другие мечты, но он узнает об этом немного позже.
Конец.
