Хм. Кажется, карета направилась к выезду из Старого города? Необычный выбор для мага. Но это и к лучшему. Там мне все знакомо даже лучше, чем в фешенебельной части города.
Ун через двадцать меня настигли примчавшиеся на зов улишши, и я тут же отправил их вперед, чтобы в случае необходимости помогли Пакости и заодно разведали обстановку. Спешить после этого тем более стало некуда, поэтому я бежал по-прежнему ровно, неторопливо, продолжая при этом напряженно размышлять.
Но как я ни теребил чужую память, как ни пытался отыскать собственную ошибку, ничего толкового на ум так и не пришло. Единственное, что я предположил, это то, что лесса Майена обладала каким-то особенным даром, который позволял ей видеть то, что было недоступно, скажем, Максу, улишшам или мне. Тогда же я припомнил, что и Пакость каким-то образом узнавала меня в любой личине. Но был ли это запах, тембр голоса или какие-то совсем уж тонкие материи, мы понять не смогли. Даже хотели поспрашивать по этому поводу Шэда, но тот сперва долго не приходил, а потом оно как-то подзабылось.
Не успел я подумал о сборщике душ, как по изнанке пронесся легкий ветерок, а из-за спины, как по заказу, раздалось насмешливое:
– Здравствуй, Олег. Ты меня искал?
Я обернулся и задумчиво махнул хвостом.
«Не то чтобы… просто вспомнил, что не успел кое о чем спросить в прошлый раз. Подскажешь по старой памяти?»
– Вообще-то мог бы и сам догадаться, что у тебя остается общего в разных личинах.
«Да? И что же?»
– Аура, – тихонько фыркнул сборщик душ. – Вернее, та ее часть, которую целители называют зерном.
«Что это еще за штука такая?» – насторожился я, а Изя озадаченно щелкнул зубами.
– Это основа. Самая суть. То, что не меняется в человеке от рождения до самой смерти. Собственно, аура может быть разной, в зависимости от того, здоров ты или болен, полон сил или истощен. Она может быть шире или уже, ярче или бледнее. Она меняется по мере того, как человек растет и взрослеет. В то время, как он испытывает эмоции. Когда он злится, огорчается или радуется. Но особенно она сильно меняется, если у него вдруг открывается магический дар. Или же, наоборот, если этот дар по каким-то причинам угасает. Аура подвижна, Олег. А вот зерно – нет. Поэтому именно с него снимаются отпечатки для создания именных меток. На него же создается привязка к сложным и особо опасным артефактам. И именно на его состояние ориентируются целители, если от остальной ауры ничего не осталось. Кроме них и специальных артефактов зерно, если ты не знал, никто не видит.
«Мля-а…» – протянул я, быстро додумав все остальное.
Это что же получается, девчонка заметила неладное, когда попыталась меня вылечить?! Поскольку я был истощен, а от ауры, вполне вероятно, ничего не осталось (Ули просто не успел ее восстановить!) то юная лесса, твердо вознамерившаяся вернуть меня к жизни, обратилась именно к зерну. И вот тогда-то заподозрила, что с «мастером Шалом» что-то не то.
Конечно, она была совсем еще неопытной целительницей, поэтому, скорее всего, засомневалась, в первую очередь, не во мне, а в себе. Постеснялась сразу обратиться к магистру, чтобы в случае ошибки ее не подняли на смех. Наверное, поэтому так тщательно меня осматривала. Проверяла. Пыталась понять, в чем дело. Но поскольку мастер Шал крайне редко к ней обращался за помощью и ни разу не был ранен настолько тяжело, чтобы лесса увидела его зерно в полной мере… естественно, она засомневалась! И само собой, предпочла смолчать, чтобы и без того презирающий ее, грубый, не склонный к сантиментам каратель не уничтожил окончательно ее и без того скромную репутацию.
Но сомнения-то никуда не делись даже после того, как я выздоровел и покинул резиденцию. С кем девчонка могла ими поделиться? Конечно, с более знающим и опытным магом! Поскольку в Ордене таких не было, а в расположенную по соседству гильдию магов Майена наверняка побоялась прийти с такими глупостями, то этим магом стал, разумеется, Таор. И если она ему доверяла, то вполне возможно, что информацию на мой счет слила не умышленно. Просто лесс Таор понял из ее сумбурных объяснений гораздо больше, чем могла уразуметь недавняя студентка. И вот тогда у него проснулся ко мне вполне обоснованный интерес…
Стоп. А как же тогда бытовик? Он ведь метку на меня ставил, когда магистр дал разрешение вернуться к службе!
Мою спину осыпало морозом, но мимолетный страх прошел так же быстро, как и возник.
Фу-у… он же не сам ее делал, а доверился артефакту. А тому, разумеется было без разницы, с чьего зерна снимать отпечаток. И уже тем более он был не в состоянии сравнить его с тем, что имелся у мастера Шала раньше. Остальные каратели, на мое счастье, не маги. Разницу в метках уловить не могли. Даже магистру Нэшу это не под силу. Только поэтому моя оплошность за столько времени не вскрылась, и поэтому же никто не заметил, что метка на моих вещах стала другой.
Но тогда что же получается? Если оружие и браслет были привязаны именно к зерну, то значит, я могу пользоваться ими и дальше?!
«Нет. Не могу, – с сожалением подумал я, когда такая же мимолетная эйфория схлынула. – Метка официальная. Со следящими нитями в структуре. Как только оружие появится в верхнем мире, оно тут же привлечет к себе внимание. Хотя, если найти способ заглушить следилку…»
Я с надеждой вскинул голову, чтобы задать Шэду еще один насущный вопрос, но тот, как обычно, исчез, в своей манере предложив мне поискать ответы самостоятельно.
«Ну и ладно. У Макса спрошу, – решил я, почти не огорчившись его уходу. – А еще надо узнать, существует ли где-нибудь реестр этих меток. Если да, то стоит залезть туда и все подчистить, пока кто-нибудь не додумался сравнить обе метки и не обнаружил, что они на самом деле разные».
К сожалению, Шал не знал даже то, уходят ли сведения с артефакта бытовиков куда-то наверх. Фиксирует ли тот маг сам факт проведения процедуры, снимает ли какие-то показатели с прибора… карателю это было совершенно без надобности, потому что никак не влияло на его работу. А вот мне эти данные требовались позарез. Поэтому я решил, что в самое ближайшее время отыщу этого человека. Прослежу, где хранится прибор. Если нужно, испорчу бесценную шарманку, если это гарантирует сохранность моей тайны. Ну а если нет… что ж, я и до Ковена со временем доберусь. Неужто на моем пути подходящей матрицы не появится?
Как только я об этом подумал, от Ули пришел тревожный сигнал: что-то было не так с человеком, за которым они следили. Или же с его окружением. А может, с каретой?
Я почти ничего не понял из того водопада картинок, который он на меня обрушил. Но задвинул размышления в дальний угол и поспешил к улишшам.
Кажется, у нас возникла очередная проблема.
* * *
Чтобы найти нужный дом, мне понадобилось совсем немного времени. Два перекрестка, три поворота, и вот я уже на улице Трактирной, откуда доносился призывный вопль нурры.
Улишшей я увидел издалека – они крутились возле пятого дома слева, если считать от перекрестка. И там же, только чуть поодаль, виднелись очертания искомого экипажа, ярко-зеленые силуэты нервно переминающихся лошадей и фигура возницы, который в этот момент как раз спрыгнул с козел и тоже забегал вокруг злополучного дома, из окон которого валил густой дым.
