Книга Воссоединение - Вячеслав Кумин

– Вот вы где!..

– Здравствуйте, мэм, – поздоровался Винсент.

– Я вас искала. Мне сказали, что на мостике вас нет, как и в своей каюте.

– Я предпочитаю пить чай в полном одиночестве, и кают-компания для этого подходит как нельзя лучше. В это время здесь пусто.

– А в своей каюте?

– В своей каюте можно глушить водку после очередного боя, заливая потери, но не пить чай. По крайней мере, я не могу.

– Мне уйти?

– Не нужно. Я уже почти закончил. Вы хотели о чем-то поговорить?

– Можно и так сказать. Пришла поблагодарить за содействие. Это будет самый сногсшибательный репортаж в истории. Если, конечно, все получится именно так, как вы задумали.

– Ну, это меньшее, что я могу сделать для вас… – улыбнулся адмирал.

– Что нас ждет?… Я имею в виду – вообще…

– А как вы думаете?

– Да ничего хорошего в голову не лезет.

– Вы правы, Шарлотта… Вас ждут трудные времена… как и все человечество. Мы терпим поражение. Альянс слишком большой, и мы практически ничего не можем ему противопоставить.

– Все так плохо?

– Все еще хуже, чем вы думаете.

– Сколько? Сколько у нас осталось времени?

– Уже недолго… Возможно, все произойдет еще при нашей жизни, если мы проживем достаточно долго. Наверное, в какой-то мере наш закат будет эффектной и даже торжественной картиной. Когда наступит последний парад, когда Федерация стянет к последнему рубежу все свои тысячи кораблей от самого маленького катера-камикадзе до самого большого старкрейсера, от самой маленькой эскадры до самого большого флота, собрав их в один кулак в огромную армаду… В тот Судный день мы дадим последний, решающий бой. И тогда все боги войны будут стоя аплодировать павшим, благодаря за столь великолепное зрелище!

Силаев сморгнул, сглатывая подошедший к горлу ком, сгоняя нечто, что словно туман застилало его глаза, и увидел Шарлотту, раскрывшую от удивления рот, никак не ожидая такого от адмирала.

– Кх-м… что-то меня на лирику потянуло. Я вас не напугал?

– Нет… но, это действительно звучит ошеломляюще… – выдохнула Шарлотта Кассель. – Я даже увидела все, что вы только что описали… Аж озноб пробрал.

Винсент улыбнулся. Его самого от своих собственных слов словно подвесило в воздухе, стало легко и приятно.

– Извините, просто я немного не в себе…

– Ничего… А вы верите в богов?

– Я суеверен, как и все, наверное, но в богов как в высшую силу не верю. Хотя иногда в какие-то самые опасные мгновения, начинаешь думать, что некто, в честь кого назван твой корабль, оберегает тебя, выводя из самых невероятных передряг.

«Особенно в последнем случае…» – подумал адмирал.

– А что потом будет с человечеством, ну, после… после Судного дня?

– Ничего хорошего. Мы проиграем… перевес сил на стороне чужих, нас растопчут. Нас будут гонять до тех пор, пока мы не исчезнем без следа, оставшись в памяти рас Альянса только в качестве ночного кошмара…

– Мне показалось, вы были против, чтобы нас втянули в войну.

– Вам не откажешь в проницательности. Но вы все равно так или иначе вступили бы в войну со всеми вытекающими последствиями, я уже говорил вам… И вместо мгновенного уничтожения вас флотом Альянса в течение нескольких месяцев, мы просто продлим вашу агонию на несколько десятилетий в совместной борьбе, до того момента, как погибнем сами, и вы погибните вместе с нами.

– Значит, все зря?

– В каком-то смысле – да. От них не убежать, их слишком много, да и некуда. С ними уже не договориться, так как идет война на уничтожение…

Винсент замолчал, чувствуя, что вот-вот сомлеет рядом с этой журналисткой. «Да, я уже готов», – мысленно махнул рукой Винсент. Хотелось говорить и говорить, неважно о чем, лишь бы она была рядом.

– Ну все, мне пора на дежурство. Простите, что загрузил вас таким упадническим настроением, за которое КЕК, узнай они, промыли бы мне мозги. Но я старший офицер, и мне нельзя промывать мозги, чтобы я ненароком не забыл чего-нибудь важного в профессиональном плане. Заболтался я что-то…

– Ничего… – слегка ошалела от всего услышанного Шарлотта, и возбуждение накатило на нее. – Может, покажете мне вашу каюту? Это ведь по пути?

– Как пожелаете… – пожал плечами Силаев.

«Пожалуй, я слишком много коньяку плеснул в чай», – усмехнулся Винсент, коря себя за словесную несдержанность. Такого с ним никогда не было.

– Вот, каюта как каюта, – показал Винсент.

– Хотите, я вам кое в чем признаюсь? – сказала Шарлотта, вплотную приблизившись к адмиралу.

– В чем же?

– Я хочу затащить вас в постель.

– Зачем? Чтобы выпытать из меня военные тайны? – усмехнулся Силаев.

– Нет. Потому что этого не пытаетесь сделать вы.

– И вы этим оскорблены?…

– Что-то вроде того.

Винсент и не подозревал, что может быть таким страстным. Одежда летела во все стороны, немногочисленные предметы, стоявшие на столике и полке, полетели на пол, сбитые в порыве страсти. На мостике поняли, что происходит, – один из офицеров видел, что парочка вошла в каюту адмирала, – и потому командира корабля не беспокоили по поводу его отсутствия на рабочем месте.

Когда страсти улеглись и к Винсенту вернулась способность мыслить логически, в голову полезли всякие предательские мысли об истинных причинах такого поведения Шарлотты. Думать об этом было неприятно и хотелось верить, что это не так.

«Хочет спастись, использовав меня, – думал он. – Что ж, оно и понятно. Это так, даже если она сама не осознает это. А с другой стороны, почему бы ее и не спасти? Тем более что она весьма в моем вкусе».

– Хочешь, угадаю, о чем ты сейчас думаешь? – вдруг спросила Шарлотта.

– И о чем же?

– С чего это я к тебе запрыгнула в постель, да?

«А она еще и умна, – усмехнулся Винсент. – Это очень хорошо».

– Признаться, я предпочел бы не говорить на эту тему и не портить этот, возможно последний, вечер… в нашей жизни.

– А все же?

– Да, ты права. Именно об этом я и подумал и ничуть не осуждаю тебя. Каждый спасается всеми возможными способами, это инстинкт. Более того, у меня есть способ спасти тебя.

– Какой же?

– Выходи за меня…

В темноте послышался надтреснутый кашель. Такого оборота дела Шарлотта не ожидала. Она просто хотела провести вечер с тем, кто ей по-настоящему нравился и не более того. Просить о своем спасении, тем более через постель, она и не думала.