- Он поймет, что не нужен ни тебе, ни твоей новой пассии, и сам вернется.
- Это будет его выбор.
После беседы с бывшей женой Кирилл чувствовал себя опустошенным.
- Я любила тебя, Кирилл, а ты вытер об меня ноги, – кинула Лариска на прощанье. – Она сделает с тобой то же самое, отомстит тебе за все, за все мои слезы! Молодая и красивая, а ты через десять лет станешь развалиной, слышишь?! И деньги не помогут!
Змея, ядовитая змея, чувствующая, где самое уязвимое место и жалящая именно туда. Чертова баба. Не видеть ее больше никогда!
Вечер касался крыш. Сумерки, в них всегда все кажется не таким, как на самом деле. Вылезают страхи и переживания.
Кирилл попросил остановить возле магазина, отправил водителя домой и зашел в гастроном.
- Вина и фруктов, все остальное я купила. А у нас гости.
- Какие гости? – не понял Кирилл.
- Ангелина с Вадиком и Василий Петрович.
Только поздно вечером, когда гости разъехались, а дети улеглись спать, Надя с Кириллом, накинув куртки, вышли на балкон. Кирилл приобнял любимую за плечи.
- Твоя подруга опять прожигала меня рентгеном.
- Она оттает. А если мы возьмем котеночка от ее Мурки, так и совсем проявит милость. Мы же возьмем котеночка?
- Хоть двух, – сегодня Кирилл был особенно щедрым.
- А у меня есть для тебя сюрприз? – улыбнулась Надя.
- Не-е-ет, – рассмеялась она, – вот, смотри.
В ее руках появилась фотография в резной деревянной рамочке: двое влюбленных стояли на балконе и смотрели в глаза друг другу, момент абсолютного счастья.
- Я буду стараться, сохранить все это, – пообещал Кирилл.
- Я тоже, – шепнула Надя.
ЭПИЛОГ
- Ой, Раечка, побежали смотреть! Сейчас наш папа себе пальцы рубить будет, – семилетняя Соня, схватив четырехлетнюю сестру за руку, потащила ее к старенькой времянке.
- Куда, мелочь, бежим? – выплыл из деревенского дома заспанный Эдик.
- Сейчас папа пальцы отрубит… так бабушка Варя сказала, – для брата сослалась на более авторитетный источник Соня.
- А что у нас мяса на шашлык не хватило? – зевнул Эдик. – Мне, чур, большой и указательный.
Все трое подошли к пристройке, когда Кирилл уже разложил громоздкие бревна и с умным видом крутил в руках бензопилу, а рядом с охами и вздохами бегала бабушка Варвара.
- Кирюш, давай соседа попрошу, он за бутылку тебе все дрова попилит.
Кирилл, не обращая внимание, дернул пару раз за ручку: пила взвыла, поднимая удушливое облако, но очень скоро визг перешел в слабое похрюкивание и сошел на нет.
- Ой, я боюсь! – пискнула Рая. – Папа, как же ты без пальчиков жить будешь?
- Не бойся, – поднял ее на руки Эдик, – чтобы чего-то отрезать, надо сначала завести.
- Все брысь на три шага назад! – рыкнул Кирилл, снова дергая за ручку.
- Уже боимся, – хмыкнул Эдик, но сестер все же увел за колодец.
- Тесто подходит, дрова-то будут? – из дверей пристройки выглянула Надя в белой косыночке, румяная и с выпачканным в муку носом.
- Будут… наверное, – продолжил мучить пилу Кирилл, по лбу уже катились тонкие струйки пота. – Баб Варь, а топора нет?
- НЯ дам, – баба Варя решительно загородила собой сарай. – Далася вам эта печь, уже б в духовке делали – целей бы были.
- Па, может я попробую? – самоуверенно предложил Эдик.
- А! Вот в чем дело! – Кирилл радостно схватился за отвертку. – Сейчас всё будет. Все отошли еще на шаг.
Пила взвизгнула, хрюкнула и … заработала, оглашая округу мерным пронзительным гулом.
- Кто там сомневался?! – победно крикнул Кирилл, перебарывая шум.
Семья расселась прямо во времянке у теплой печки. Надя, как заправская селянка, достала ухватом из печи пирожки, в горшочке уже румянилась каша с загадочным названием «Гурьевская».
- Пробуйте. Новая линейка в нашем ресторане – блюда из русской печи, – Надя стала расставлять тарелки, Соня следом раскладывала ложки и салфеточки.
- А где ж вы там печь берете? – удивилась баба Варя.
- Пристройку специальную для печки сделали, как у тебя только побольше.
- А где ж вы печника взяли? Последний у нас еще в прошлом веке помер, дядьки моего дружок, Царствие ему Небесное, – баба Варя перекрестилась. – Хорошо клал. Вишь, до сих пор стоит.
- Вадим где-то на севере печника нашел, сам за ним ездил. Еще хотим аттракцион раз в неделю организовать: «Поваляйся на русской печи».
- А мы тоже хотим на печь, да, Рая? – тут же подхватила идею Соня. – Как Емели хотим!
- Вот покушаЯте, рыбы мои, я вас туда подсажу, – улыбнулась баба Варя.
Все время обеда Эдик в тайне от отца подавал Наде какие-то скрытые знаки.
- Ну, чего там? – вышла с ним на двор Надежда.
Эдик, худой немного нескладный подросток, на две головы выше мачехи, оглядываясь, понизил голос:
- Надь, дай ключи от твоей квартиры в Березках, ну мне очень надо.
- Ага, как в прошлый раз, – Надя недовольно скрестила руки на груди. – Василий Петрович говорит – баба Зина полицию собиралась вызывать, нет? Он ее с трудом успокоил.
- Да это старуха вредная попалась! Мы просто футбол смотрели. Чё за команду нельзя поболеть?
- Можно, в спорт-баре.
- Надь, ну будь человеком, мне это… – Эдик замялся, – с девушкой, мы тихо.
- Как-то я бабушкой не готова в тридцать три года становиться, – Надя хитро прищурила левый глаз.
- Да нет, она не такая, – густо покраснел Эдик, – мы просто чай попьем, поболтаем, по лесу погуляем, там классно. Я ей на день рождения эклеров напек по твоему рецепту, а она не верит, что это я сам, говори – разводишь, в кондитерке купил. Я ей доказать хочу. К матушке же ее не поведешь, спугнет своими расспросами – кто родители, да какая жилплощадь. А у нас эти две мелкие приставать начнут, особенно Сонька, будут дразниться, типа «тили-тесто», в дверь ломиться. Стыда с ними не оберешься. Надь, ну будь человеком.
- Ладно, – мягко улыбнулась она. – Только без глупостей.
В октябрьском саду вечерами было уже холодно, но так приятно, раскинув на скамейке старый тулупчик, посидеть под древними яблонями, вдыхая аромат спелых плодов.
- Медитируешь? – усмехнулся Кирилл, присаживаясь рядом с женой.
