Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Ольга вспомнила свое детство. Пробегая через небольшой дворик с детскими качалками и скамейками для старух, она старалась как можно быстрее прошмыгнуть в знакомый подъезд. «Заплатка! Эй, ребята, Заплатка идет!» – кричали мальчишки. Молодые мамаши с колясками брезгливо морщились, пожилые женщины на лавках оживленно шушукались.
– Выселять таких надо, – кипятилась известная на весь двор сплетница баба Люба. – Разве можно нормальным людям рядом с такими существовать! Пьянки, гулянки, опять же инфекция всякая за версту разносится. Я своему Паше так и говорю: «Не приближайся, внучек, к этой оборванке! Она точно заразная. За ней блохи вереницей скачут!»
Соседки согласно кивали. Пресловутая квартира номер четыре набила всем оскомину. Далеко за полночь оттуда неслись пьяная брань, звон битой посуды и вопли о помощи. Затем гулко хлопала входная дверь, и из подъезда с визгом выкатывалась невысокая худенькая женщина, а за ней – трое орущих малышей. Глава семейства в рваной тельняшке и старом трико появлялся позже. Как правило, в его руках оказывался первый попавшийся ему на глаза предмет: скалка, клюшка младшего сына, ножка от стола. Поливая отборным матерком жену и отпрысков, мужчина носился за ними по двору, топча на бегу цветущие клумбы. Из окон высовывались рассерженные жильцы, и ночное происшествие всегда заканчивалось приездом милиции. Но по прошествии положенных пятнадцати суток все возвращалось на круги своя.
Ольга была старшей девочкой в семье пьющего работяги и рядовой уборщицы. Она с малолетства ненавидела вечера, когда в подъезде раздавались неуверенные шаги, затем грузное тело отца вваливалось в квартиру, распространяя вокруг отвратительный запах перегара. Мать суетилась рядом, помогая кормильцу снять одежду и укладывая его на диван. Но надежды были напрасными – отец не засыпал. Он начинал качать права и ругаться матом. Матери, лебезившей перед ним, доставалось больше всего. Детей он обычно не трогал, но, напуганные до невозможности, они забивались в маленькую комнату и старались не дышать. Дни, когда отец отбывал положенные пятнадцать суток, казались шестилетней Оле самыми счастливыми. Дома было непривычно тихо, и еды хватало на всех.
– Мама, давай отдадим папу навсегда в тюрьму, – как-то сказала Ольга матери.
В ответ она получила увесистую оплеуху.
– Ты что придумала, мерзавка!
Мать была вечно замотанной женщиной, худой и усталой, как унылая кляча. Она исправно мыла полы в подъездах и отдавала мужу часть зарплаты, которую тот тратил на спиртное. Муженек периодически пускал в ход кулаки, и глаза матери поочередно сияли свежепоставленными фонарями. Она кричала, плакала, но изменить раз и навсегда свою жизнь не решалась. Вцепившись как клещ в московского выпивоху, она смиренно пережидала запои, носила передачки мужу, когда тот в очередной раз попадался в руки служителей порядка. Дети голодали, но это, похоже, никого не интересовало, кроме пожилой соседки, приносившей малышам то пирожки, то кашку.
О детском саде у Оли сохранились самые смутные воспоминания. Она помнила, что в первый же день поссорилась с каким-то мальчиком. Тот пытался отобрать у нее ведерко в песочнице. Ольга сказала что-то такое, что у воспитательниц глаза полезли на лоб. Вечером мама мальчугана устроила скандал: «У нас нормальная интеллигентная семья! И я не позволю, чтобы всякий сброд обзывал моего ребенка матом».
– Мама, а что такое сброд? – спросила девочка у мамы и получила очередную затрещину. Больше ее в садик не водили.
Хуже стало, когда Оля пошла в школу. Перед первым школьным днем отец, обещавший купить цветы, не явился ночевать. Утром девочка нарвала букет на дворовой клумбе и пошла с ним в школу. У нее были от природы неплохие способности, живой восприимчивый ум и любознательность. Однако на успеваемости сказывались бессонные ночи и плохое питание. Она еле перебивалась на тройки и четверки. Прозвище Заплатка твердо прикрепилось к ней. Ребята высмеивали ее заштопанные чулки, старенькую, с чужого плеча форму с заплатами на локтях. Оля была в отчаянии. Она стирала и гладила школьное платье сама, но не могла привести в нормальное состояние это убожество.
Подруг у нее почти не было. Но она заглядывалась на хорошенькую отличницу Соню. Та была, как говорится, «из хорошей семьи». Соня щеголяла в коротенькой плиссированной форме синего цвета, в то время как все другие девочки носили скучный коричневый цвет. У нее были невероятной красоты газовые фартуки, привезенные родителями из Прибалтики. Роскошные гипюровые воротнички, пышные банты на черных как смоль кудряшках завершали портрет. Сонин отец частенько выезжал за границу и привозил ей оттуда потрясающие вещи, над которыми охал весь класс.
Лет с четырнадцати внешность Ольги стала претерпевать большие изменения. Вначале она вытянулась и обогнала в росте всех мальчишек в классе, за что получила дополнительное прозвище Оглобля. На непомерно худом, почти прозрачном личике светились устрашающе огромные, какого-то невероятного оттенка глаза. Рот был большим, а подбородок – упрямым. Однако природа упорно лепила из Ольги что-то отвечающее ее глубокому замыслу. И уже к выпускным классам девушка стала обладательницей чудесных стройных ног, тоненькой талии, полного бюста и восхитительного цвета ореховых глаз. Но все это великолепие скрывалось под толщей некрасивой, хотя и опрятной, старомодной одежды. Неудивительно, что отбор в Дом моделей Ольга не прошла. Она, как природный драгоценный камень, нуждалась в мастерской огранке и королевской оправе.
Ольга жестоко переживала свое поражение, как вдруг услышала голос, принадлежащий какому-то странному субъекту мужского пола с пышной копной длинных волос:
– Девушка! Не стоит расстраиваться. Что им известно о настоящей красоте? Поверьте мне, вы – бриллиант, и я хочу предложить вам работу.
– А кто вы? – спросила заинтригованная Ольга.
– Я художник и фотограф в одном лице. Вы знакомы с работой фотомодели?
– Нет, – завороженно ответила она.
– Манекенщицы – это бред, мишура, ерунда! Ходить по подиуму вперед-назад. Я же предлагаю вам весь мир. Ваши фотографии, опубликованные в журналах, произведут взрыв! Катастрофу! Вы станете известной. Только представьте – толпы поклонников, цветы….
В общем, Ольгу не пришлось долго уговаривать. Придя по нужному адресу в назначенное время, она оказалась в каком-то полуподвальном помещении, отдаленно напоминающем мастерскую. Лохматый художник-фотограф встретил ее тепло. Разливая соловьиные трели о своем искусстве, он показал Ольге несколько своих работ. На них были запечатлены обнаженные девушки в разных ракурсах и позах. Видеть подобные творения Ольге уже приходилось. Соня тайком от родителей притаскивала в школу заграничные журналы, и они на переменке в туалете их рассматривали. Было интересно и опасно. Пунцовые от стыда девчонки нервно хихикали и толкали друг друга в бок. Ольге и в голову не могло прийти, что ей в будущем предложат заниматься подобным бесстыдством. Она сказала несколько резких слов художнику. Но тот, не обратив внимания на оскорбления, назвал свою цену. Ольга была ошеломлена, но, преодолев искушение, ушла.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
