— Так, один человек хочет встретиться.
— Голос как у типичного банкира.
— В самом деле? Обязательно передам ему, — ответствовал я и неспешно удалился, спиной чувствуя на себе озадаченный взгляд.
Лондонский офис Bloomfield Weiss располагался в Бродгейте, деловом центре, выстроенном из коричневого мрамора, рядом со станцией метро «Ливерпуль-стрит». Я миновал службу охраны, приемную и секретаря, прежде чем мне указали на диван, стоявший возле закрытой двери. Я улыбнулся, вспомнив, какую выволочку Изабель устроила Алвису из-за контракта favela. Да, чтобы осуществить мою затею, мне сейчас не помешала бы ее отвага и дерзость. Я словно ощущал присутствие Изабель рядом с собой и дал себе слово не подвести ее.
Через полчаса дверь открылась, и из нее вышел маленький человечек с птичьим лицом, в белой рубашке и брюках на подтяжках. Он оценил меня взглядом в одно мгновение, и было видно, что впечатление сложилось не самое благоприятное. Казалось, он соображает, как ограничить встречу пятью минутами вместо назначенных пятнадцати.
Он протянул мне руку.
— Сидни Шталь. Входите.
Я оказался в роскошно отделанном кабинете с огромным столом. Вдоль стен стояли кресла с кремовой обивкой и пара таких же диванов. Двое мужчин при нашем появлении резво поднялись. Один из них был молод, высок и походил скорее на студента-старшекурсника, второй выглядел гораздо старше и невозмутимее. Шталь сделал жест рукой в их сторону:
— Мой ассистент, Престон Моррис. С ним, кажется, вы уже говорили. Сай Вольпин, глава нашего лондонского департамента развивающихся рынков.
Мы обменялись рукопожатиями. Шталь говорил с отчетливым нью-йоркским акцентом. В нем было от силы метра полтора с небольшим и весил вряд ли более шестидесяти килограммов. Рядом со своими помощниками он выглядел карликом, но относительно того, кто здесь главный, сомнений не возникало. Те двое держались немного позади, оставляя боссу пространство для маневра, и явно старались казаться ниже своего роста.
— Чем можем быть вам полезны, мистер Эллиот? — Шталь сел. Остальные последовали его примеру. Сел и я. Шталь смотрел прямо на меня, но взгляд был отсутствующий. Интересно, о чем он думает. Впрочем, я здесь не за этим. Надо брать быка за рога.
— Я работал в Dekker Ward немногим более месяца. Пару недель назад уволился.
На лице Шталя читался безмолвный вопрос: «А я при чем?»
— Я располагаю информацией о том, что за последние несколько недель Dekker накопила огромную позицию по мексиканским облигациям.
— Это нам известно, — вмешался Сай Вольпин. — Dekker дирижировала мексиканским контрактом, который лопнул, и теперь они вынуждены выкупать все эти облигации.
Я проигнорировал его слова. Меня больше интересовало, что на лице Шталя появилось слабое подобие заинтересованности.
— Позиция Dekker гораздо крупнее, чем представляется. Сейчас у них на руках мексиканских облигаций на четыре миллиарда долларов, плюс еще на два миллиарда прочих бумаг. Их убытки таковы, что в настоящий момент они практически неплатежеспособны. Единственное, что пока удерживает их на плаву, это финансирование, которое они получают от своих швейцарских компаньонов, банка Chalmet.
Теперь они слушали очень внимательно.
— Продолжайте, — подбодрил меня хозяин кабинета.
— Насколько мне известно, Bloomfield Weiss ищет способ выхода на развивающиеся рынки. Но на этих рынках хозяйничает Dekker. Мое предложение заключается в следующем. Вы должны купить их. И тогда эти рынки станут вашими, и ничьими больше.
Шталь рассмеялся. Это был странный кудахтающий смех, словно прорывавшийся из легких сквозь толстые слои табачной смолы. На лицах помощников заиграла саркастическая усмешка.
— Нет, вы слышали, мальчики? Парень-то не промах! С ходу нацеливается на слияния и поглощения, надо же!
Он достал из кармана сигару и принялся ее раскуривать. Сигара в его лапках казалась просто дубиной. Все складывалось не так уж плохо. Шталь просто решил взять минуту на размышление.
— А разве Dekker не частная компания? Разве этот тип, которого все почему-то зовут маркетмейкер, не ее владелец? Как там его? Рикарду Росс, кажется. И он продаст свою контору нам вот так, ни с того ни с сего?
— Это действительно частная компания. Но Рикарду там почти ничем не владеет.
Шталь приподнял тонюсенькие, словно выщипанные, бровки.
— У Росса есть другие способы зарабатывать. И зарабатывать много.
Бровки вернулись на место.
— Так кто же владеет компанией?
— Пятьдесят один процент принадлежит лорду Кертону и его семье. Его предки и создали эту фирму сто тридцать лет назад. Chalmet владеет двадцатью девятью процентами. Они прикупили свой кусок в восемьдесят пятом году, перед «Большим взрывом». Оставшиеся двадцать процентов принадлежат членам совета директоров.
— И Росс один из них?
— Штука в том, что нет. Росс отказался войти в совет. Все, что ему было нужно, — это развивающиеся рынки. Его группа создавалась так, чтобы быть максимально независимой.
Мои слушатели обменялись многозначительными взглядами. На лице Вольпина читалось: «А ведь я предупреждал!» Лицо босса выражало скорее раздражение. Я понял, что случайно ступил на поле, где происходила уже не одна схватка. Шталь что-то быстро просчитывал в уме.
— Но как мы сможем купить эту компанию, если ею владеют такие серьезные люди?
— Кертон понятия не имеет, в какую пропасть сталкивает его Росс. Если ему объяснить ситуацию, он вполне может предпочесть продать свою долю. Особенно если, обрисовав проблему, мы тут же предложим ее решение.
— И что же это за решение? — Шталь пыхнул сигарой.
— Вы скупаете весь портфель бумаг Dekker, а затем постепенно избавляетесь от них. Немногие компании в мире способны сделать это. Такие фирмы должны быть огромными, они должны уметь работать с облигациями, они должны знать развивающиеся рынки. Bloomfield Weiss умеет это, как никто другой.
— Это не просто позиция, это Гималаи облигаций, — негромко произнес Вольпин. — Это очень серьезный риск.
Я не сводил глаз со Шталя.
— Мне казалось, вы этим и занимаетесь. Тем, что постоянно рискуете, и по-крупному.
Шталь хохотнул.
— Мне нравится этот парень. Сайрес, мы можем позволить себе рискнуть. Облигации пойдут за гроши. Но что насчет этих швейцарцев?
— Не знаю. Понятия не имею, что им посулил Росс. Невозможно понять и то, откуда поступают их деньги. О Chalmet нет почти никакой информации. Теоретически это обычный небольшой банк в Женеве, но ворочают они миллиардами, и, думаю, используют деньги клиентов, чтобы финансировать Dekker.
Вольпин перебил меня.
— В Южной Америке швейцарцы имеют репутацию банка, куда удобно вкладывать грязные деньги. Почти наверняка в списке их клиентов можно найти наркоторговцев и продажных политиков.
