Хорошо, что бочка была открыта, поэтому от содержимого все-таки осталась половина.
Опять долили воды….
Эксперименты продолжались долго. Мы были вымокшими и на полу вода и тогда от безысходности Торен и запустил в внутрь бочки — небольшую молнию. Я не успел его остановить, занятый рассматриванием красивых плетений.
… и я мгновенно испытал потрясение…, оттого, что мною так незаслуженно забыто столь много хороших и нужных слов, могущих выразить всю полноту моих чувств и ощущений. Но память не подвела. Я вспомнил их все! И смог без запинки проговорить большую часть, с высоким эмоциональным накалом.
У тролля с магом от удара током случилась обратная реакция. Они мгновенно позабыли нужные слова…, и стояли выпучив глаза, со вставшими дыбом волосами, потрясенными лицами и тряслись…, э пардон, потрескивали.
— Чего это было? — свистящим шепотом спросил Гмырт, слегка трясясь видимо от радости.
— Электричество мой друг, — ответил я по русски, лязгая зубами. И с чувством продолжил: — ….ть и его…..ля и….!
— Лиричессво? — он уловил только первую часть ответа.
— Не забивай себе голову мой высоко… ученый друг. Я пока пойду по делам, а вы продолжайте.
Подвал напоминал парилку в бане.
Выглядели экпериметаторы ни фига не забавно, потому что видимо и я выглядел также.
— Надо вам на воздух, куда-нибудь в сарай, — глядя на их мокрые и потные физиономии.
Маг был впечатлен!
— За са-самостоятельную разработку но-но-нового заклинания пожалуй могут при-принять обратно в а-академию, — он начал отчего-то заикаться.
Оставив их экспериментировать, я прихватив горцев и Итора отправился на рынок рабов.
Да уж впечатлений мне хватило с лихвой. Глядя на ряды каменных сараев с решетками дверей и сидящих за ними людей, я внезапно понял…. Рабовладельца их меня не вышло…. С каким-то болезненным любопытством я разглядывал грязных и оборванных людей. Несло дерьмом болью и страхом.
— Милорд решил купить себе раба?
— Милорд — сссука! Пришел посмотреть. И когда какой-то толстый клоун схватил меня за рукав, он успел только произнести: — Вот товар достойный….
После чего у него случился внезапный приступ колик. Надеюсь, мой удар в печень никто не заметил. Оставив почти бездыханное тело лежать в проходе, мы неторопливо двинулись дальше. Покупали рабов на каменоломни, солеварни, прокладку дорог… и прочие малопривлекательные работы.
Состояние, в котором я находился, можно охарактеризовать как дикое бешенство.
Злость на себя, козла, за то, что мог даже подумать о рабах. Своих мозгов не хватает заработать, дефективный? Хранитель тайны мать твою! Да хрен с ними с этими тайнами…. Наживаться на бесправии и несчастье других решил, тварь? Ни хрена это вас товарищ занесло? Непогрешимым себя возомнил? Владетельным бароном, мля! А не заигрался ли ты мальчик в благодетеля? Урод! Хорошо сидя в мягком кресле толстой жопой, отвлеченно думать о каких-то рабах. Вот они!! Что? Выходит готов воспользоваться чужим горем? Наживешь еще денег, оправдываясь сучью сущность высокими целями…. Сволочь!
Вот такой вот диалог с самим собой вел я, трясясь от бешенства и боясь только одного сорваться прямо здесь и начать резать хозяев особо мучительным способом. А лучше всего самого себя, морального урода….
Но не мне менять устои общества. Хотя зол я был на себя неимоверно.
Меня провожали потухшие взгляды и смирившиеся лица, разные простые и откровенно уголовные. Я просто запоминал….
И вдруг в отдельной клетке, я увидел нечто. Существо чуть выше моего колена волосатое или покрытое длинной шерстью. С маленьким сморщенным личиком и носом пуговкой, на котором круглые глаза со вселенской тоской взирали на мир. На шее ошейник с тонкой цепочкой, пристегнутый к решетке.
— Это кто?
Ко мне подскочил потный хозяин: — Это боуги.
— Боуги, это кто?
Я пригляделся, зрение рывком скакнуло. Существо окружала едва заметная зеленоватая дымка магической ауры.
— Редко, очень редко удается поймать кого-то из их народа. Это сопряжено с большими опасностями….
И дальше пошла лабуда, типа сложно-опасно и прочее. Я и сам могу рассказать не хуже.
— Его нужно держать в клетке.
И тут внутри меня на грани слышимости, то появляясь, то затихая, появился скулеж обиженного ребенка.
— Поймали маленького, теперь злые заперли в клетку, да. И бедный добрый Ук будет сидеть в клетке. А потом умрет от тоски, да. Глупый Ук попался как глупый гардат[72]. Его никто не понимает и скоро его не будет, да.
От всего этого веяло такой безысходной тоской и детской обидой ребенка, что я поёжился. Оглянувшись по сторонам, понял что только я слышу его.
Сейчас этот большой-злой возьмет Ука с собой и все, да.
— Сколько?
— Пятьдесят золотых!
— Ты решил продать мне ведро самоцветов? — сквозь зубы.
И дальше по тексту…. Торговались мы долго. Только в этот раз это никакой радости мне не доставило. Я просто выполнял грязную, но нужную работу. Сошлись на тридцати пяти. Все равно сумма запредельная. Ремонт гостиницы с материалами и работой бригады гномов, обошелся в семьдесят. Пришлось доставать камни, золота было мало. Мои спутники смотрели это действо с равнодушным интересом. Хозяин отстегнул цепочку и протянул мне.
— Ни в коем случае не снимайте ошейник. Он магический, не даст убежать и не дает напасть на хозяина. Он стоит три золотых…, но с вас милорд только один.
Мрачно оскалившись, я ответил: — Пошел ты…
— Я позову стражу.
Я молча, кивком головы указал продавца. Ма мгновенно переместился к торговцу и выхватив нож, упер его в бок торговца живым товаром. Вид у него был при этом абсолютно равнодушный и ничего не выражающий.
— Если успеешь, с…самка собаки…, - злобно прошипел я.
Взглянув на мое лицо он понял, что торг здесь не уместен, еще пара лишних слов и его просто зарежут.
— Я пошутил, благородный господин…. Ээ…, все в порядке — это подарок, подарок.
Я снова кивнул Ма. Он гибким и текучим движением переместился в сторону, продолжая контролировать ситуацию. Я наклонился к существу.
— Большой поможет Уку, — мысленно обратился я к нему.
В голове раздалось радостное верещание: — Большой понимает Ука?
— Да. Понимает.
— Ук верит Большому?
Взглянув на меня снизу вверх, он ответил: — Верит, да.
— Ук не убежит?
— Нет, не убежит, да. Верит. Большой — хороший, да?
