— Мне этого не показалось!
— Ты видела его два раза, Лу.
— Не важно. Я в принципе говорю. Начнем с того, что бродяга и одиночка никогда не связался бы со слепой женщиной. Слишком хлопотно. Ни один мужчина, предпочитающий вольную, беззаботную жизнь, не стал бы тебя добиваться! Будем говорить откровенно — слабак бы точно тебя не выбрал. И самовлюбленный тип, которого ты описала, вряд ли послал бы мне открытку, чтобы я знала, что тебе на Скае вполне комфортно, не волновалась чтобы. Не странно ли? Существует как будто два Кейра. Тот, кого я видела и о котором так много от тебя же и слышала, прямо-таки благородный герой, а твой Кейр — типичный для мужской породы эгоист, потребитель. Тут какая-то неувязка. Может, ты чего-то недоговариваешь?
— Да пойми же ты! Я ему интересна как нечто пикантное, необычный экземпляр, но это совсем не означает, что он хочет жениться и завести семью. И главное сейчас не я, не Кейр, а ребенок.
Немного помолчав, Луиза тяжко, надрывно вздохнула:
— Ты можешь его отдать, ведь все пока в твоих руках.
— Ох, Лу, даже не представляю, чего тебе стоило это сказать. Я уже думала об этом. И все-таки нет. Мне легче расстаться с Кейром, чем с моим малышом. Ведь не исключен и такой вариант: я отдаю своего единственного ребенка чужим людям, а Кейр через полгода меня бросает. И как же мне потом дальше жить?
— Тогда оставь ребенка, но попробуй сделать так, чтобы и Кейр остался с тобой! Поговори с ним. Почему ты думаешь, будто точно знаешь, чего он хочет? Он, бедный, был на волоске от смерти. Ей-богу, может, он совсем иначе смотрит теперь на жизнь.
— Едва ли. Кейр давно со смертью на «ты». Ему по работе всю жизнь приходится увертываться от землетрясений, взрывов, террористов. Только что чуть не взорвали. И чуть не утонул.
— A-а… понимаю!
— О чем ты?
— Понятно, почему ты ему не сказала. Не позволила ему самому сделать выбор.
Марианна досадливо наморщила брови:
— Что ты такое говоришь?
— Ты боишься, что он умрет. Действительно умрет. Думаешь, что, если позволишь себе его любить, он однажды уедет и погибнет. Как Харви.
Марианна притихла, плечи ее поникли. Она опустила голову, и распущенные волосы завесили лицо.
— Погибнет. Или уйдет. А я больше не могу, Лу. Не могу я больше чувствовать себя такой одинокой. Такой уязвимой. Больше не хочу! И так уже слишком много потерь. Я не вынесу новых. Не вынесу вечно преследовавшего меня чувства неуверенности: что с ним, как он? В моей жизни и сейчас сплошные сомнения. Я не знаю, будет ли мой малыш здоровым. Я не знаю, смогу ли его доносить. Я не знаю даже, смогу ли я его полюбить! Но я точно знаю, что, как бы все ни сложилось, я должна быть сильной. Должна быть уверена, что смогу со всем справиться. А в Кейре я не уверена. Что касается этого человека, тут я уверена только в одном: я люблю его.
— Марианна, милая… это правда?
— Да, вот в этом больше никаких сомнений. Когда человек умирает, сразу перестаешь себя обманывать и точно знаешь, как ты к нему относилась. Горе вынуждает быть честной. Гибель Кейра заставила меня признать, что — да, люблю. Теперь, когда выяснилось, что он жив, я не стану опять хитрить, лгать. По крайней мере, себе. И тебе.
— А ему ты готова была солгать?
— Но где же тут ложь? Он ведь не спрашивал, люблю ли я его, спросил только, не хочу ли опять с ним встретиться. А встречаться я не хотела. Поэтому сказала, что не стоит.
— Но ты ведь можешь и передумать…
— Все равно, назад дороги нет. Я сказала, что в моей жизни кое-кто появился.
— Да ты что, так и сказала?!
— И вообще, у меня больше нет его телефона. Мобильник у него в Казахстане забрали. Он предложил мне записать телефон сестры, но я промолчала в ответ. Я так и не знаю ни ее имени, ни адреса. Как видишь, все корабли сожжены.
— Как ты посмела врать ему? После всего, что он пережил?
— Я не врала.
— Ты сказала ему, что у тебя появился другой мужчина!
— Не говорила я этого. Я сказала, что в моей жизни появился Джеймс. А это правда. Мой сын. И это все меняет.
— Ты нарочно так сказала, чтобы он точно уже больше не позвонил!
— Говорю же тебе, я спалила все корабли. Подожгла их, потом загасила пламя водой.
— И зачем нужен весь этот твой проклятый героизм?
— Это трусость, Лу, никакого героизма. Ради бога, будь объективной, принимай меня такой, какая я есть.
— Я и принимаю. И Кейр тоже. По-моему, он тебя любит.
— Да, наверное. Как-нибудь переживет. И я как-нибудь переживу.
— Наверное?
— Да, наверное. Но точно не переживу, если он уйдет. От меня-то ладно, а от сына? Нет, тут лучше не рисковать. Я обязана подумать о ребенке. Значит, только ты и я. И наш малыш. Честное слово, это самое разумное решение.
Слегка наклонившись, Луиза убрала с лица сестры волосы и поцеловала ее в щеку.
— Поступай так, как считаешь нужным, как лучше тебе, солнышко. Одно могу сказать: если Кейр так легко отступится, он не тот мужчина, каким я его считаю.
— Он окажется тем мужчиной, каким считаю его я.
— Рано или поздно узнаем, кто был прав, верно?
Луиза
Обычно я стараюсь не унывать, и ведь действительно все складывалось не так уж плохо. Кейр вернулся живым и невредимым; Марианна была здорова, и ребенок, как нам сообщили, тоже; скоро я должна была стать тетей; меня полюбили в Голливуде (вернее, моих кровожадных персонажей); у меня появилась надежная опора в лице Гэрта, и дома, и на работе: я всегда могла выплакаться на его худеньком плече, когда становилось совсем невмоготу.
Жизнь и так тебя забаловала, наверное, скажете вы. У меня в тот момент было все, о чем я могла мечтать. Но я хотела большего. Для Марианны. Я прекрасно понимала ее метания и сомнения. И принимала все аргументы в пользу расставания, весьма убедительные и разумные. Однако было в цепочке этих замечательных доводов одно «слабое звено». Вернее, два. Она любит Кейра. И Кейр — я была в этом убеждена — любит ее.
Душа моя изболелась за обоих, но как помочь им, я не знала. Чтобы отвлечься от невеселых дум, усердно листала каталоги загородной недвижимости и накупила немыслимое количество книжек. По истории восемнадцатого века, про знаменитых персон той эпохи; справочники для садоводов; пособия для молодых мам-, детские книжки. Гэрт надомной посмеивался, говорил, что Джеймс еще очень нескоро сможет сам прочесть «Остров Сокровищ» Стивенсона, советовал поискать книжку-раскладушку со всем набором морских пиратов и их плавсредств. Я пропускала его шпильки мимо ушей, заявляла, что хочу завести нормальную библиотеку с полками до самого потолка, что мне надоело натыкаться на шаткие стопки книг, сложенных на полу у меня в кабинете.
