Демон медленно оседал, а я придерживала его одной рукой, пока вторая намертво вцепилась, до боли сжимая медальон. Холодное тело лежало на земле, а на меня смотрели стеклянные, мертвые глаза.
— Разожми. пальцы., - снова послышался глухой голос, а я наоборот сжала их еще сильней. — Обещаю. Если все будет хорошо, я вернусь. Я вернусь за тобой.
Эти слова вселили в сердце такую надежду, что я едва ли не ослабила хватку. «Демоны часто обманывают людей. Никогда не верьте демонам!», — прозвучал голос преподавателя.
— Ты обманываешь, — сглотнула я, глядя в застывший, стеклянный взгляд. — Ты можешь не вернуться.
— Маленький мой человечек, — произнес голос, а меня поразила эта теплота, звучащая в нем.
— Ты ничем не отличаешься от других. Никто не любит отпускать демонов.
И ты тоже.
— Ага, может, они просто очень нравятся людям, — нервно возразила я, чувствуя, как устает рука. — Вот поэтому не хотят отпускать… А тех, кого полюбили, вообще не хотят… Мы, люди, тоже умеем говорить без слов… Передавать эмоции…
Он молчал, сомкнув губы, а я гладила его руку.
— Когда нам кто-то дорог, мы обнимаем, — всхлипнула я, глядя с нежностью на лежащую на его груди бледную руку без перчатки. — Когда хотим показать нежность мы гладим. И мы, люди, понимаем это без слов. И в этом нет никакой магии.
Я гладила свободной рукой его руку, перебирая застывшие пальцы.
— А когда. — мой голос осекся, а я склонилась к его бледным губам, оставляя терпкий поцелуй.
— Я вернусь, — снова послышался голос, пока я смотрела, как вокруг оседает черный пепел.
— Вернусь. Вот что мне нужно сделать, чтобы ты поверила мне, мой маленький человечек?
По телу пробежала волна такой нежности, от которой на глазах выступили слезы.
— А я отпущу. Честно. Однажды отпущу. Что мне нужно сделать, чтобы ты поверил мне, демон? — выдохнула я, глотая слезы и обещая убить себя, если разожму пальцы. — Тоже мне. Как будто за магическими бургерами собрался в круглосуточный магимаркет. Два огненных дракона, один сок. И соус из мандрагоры. Салфетки не забудьте.
Я сама понимала, что сжатая в кулак рука затекла, а ослабевшие от напряжения пальцы вот-вот разожмутся. Они не смогут бесконечно держать сломанный медальон… Это выше человеческих возможностей.
В тишине оседающего черного пепла по моему телу разливались такие волны нежности и всепоглощающей любви, оттенки которой я уже чувствовала раньше, принимая их за наважденье.
— Хорошо, — сдалась я, склонив голову. Его голова покоилась на моей юбке, а я посмотрела под своды мрачного потолка. — Только. Только.
Мои пальцы дрожали, а я сжала его руку изо всех сил.
— Береги себя. — прошептала я, слегка покачиваясь и глядя в пустоту. — Храни себя. Прости, за каждое слово, которое могло ранить тебя. Прости за каждое молчанье, которое могло. могло показаться тебе равнодушием. Прости за каждую улыбку, которую я тебе не подарила. За каждый поцелуй, который могла бы подарить, но не успела.
Я не знаю, что говорю и почему это говорю, но слова рождаются сами по себе. Жар раскаленных простыней сжигал тело дотла, а я в странном, страстном наваждении, прижимала к себе голову, задыхаясь от своей и его нежности. Теперь я не видела лица, но чувствовала безграничную любовь. «Я всегда буду с тобой.», — шептали губы, а я смотрела в темноту.
— Прости за каждую минуту, которую могла бы провести с тобой. Я прощаю тебя за все. И не буду держать обиды. Помни. — мой голос дрогнул, а в луч света приковывал взгляд.
— Помни, Азраил, что я жду тебя… Всегда жду… Где бы ни была… Жду… Тебя любят, тебе есть куда возвращаться.
В наваждении я чувствовала озноб от каждого его прикосновения. На алых подушках разметались темные волосы, а глаза были прикрыты. Лицо расплывалось, сменяясь солнечными лучами. Как страшно проснуться раньше тебя. Как страшно проснуться раньше тебя, любимый. Солнечный луч ослеплял, а сердце замирало, прислушиваясь к чужому и родному дыханию. Призраки смешивались, а сердце верило. Верило в лучшее.
Мои сведенные судорогой пальцы разжимались, вниз стекали осколки синего камня, а следом летела оправа и цепочка.
— Как. ты. это. сделала? — послышался страшный голос, а меня схватили за руку.
— Всегда твоя. — прошептала я, как зачарованная глядя на свет. — Всегда мой. Любовь не стоит смерти. Любовь стоит жизни.
Я почувствовала боль, видя, как чернеет моя рука. Это сон. Сон.
— Что? — успела выдохнуть я, с ужасом чувствуя, как меня изо всех сил прижимают к себе. Мир рассыпался на осколки, словно драгоценный камень, а меня целовали губы, умоляя, пережить боль.
— Идем, — слышался близкий и далекий знакомый голос в кромешной темноте, а я чувствовала, как мою руку сжимают в своей. Я послушно шла, не чувствуя боли. Один лишь страх и удивление рождалось в тот момент, когда вокруг раскрывались кровавые цветы, даря алый, тусклый свет, освещавший мою тонкую черную полупрозрачную руку, которую сжимала черная рука, ведя меня вперед, пока я удивленно смотрела на распускающийся кровавыми цветами мир тьмы. Ужас сковывал меня, когда мой взгляд видел тьму впереди.
— Ты спросил нас, принц, — прошелестели голоса, которые меня пугали. — Как вернуть ее?
Я попыталась коснуться кровавого цветка рукой, осыпаясь каплями лепестков, чтобы тут же испуганно отдернуть руку.
— И мы ответили, — шелестели голоса. Я ежилась, чувствуя любопытные взгляды из темноты.
— Просто забудь о ней навсегда.
Яркий свет впереди манил, а меня сковывал страх, не давая сделать шаг. Сплетенные пальцы, едва не рассоединились, в последний момент сцепившись.
— А ведь, если бы не забыл, то никогда бы не встретил ее снова. Стоит тебе хоть раз обернуться в прошлое, она снова погибла бы, — шептали голоса из темноты, вызывая у меня животный ужас. Они, словно призраки, окружали нас. Я не видела ничего, кроме черного силуэта, который вел меня за руку к свету.
— Я не могу идти, — едва слышно прошелестела я, почему-то боясь яркого света, до которого осталось десяток шагов. Голоса меркли в темноте, а я почувствовала, как ноги прирастают к полу. — Я боюсь. Боюсь.
Меня подхватили на руки и прижали к себе, неся на свет, который, заставляя меня щуриться и вжиматься в темноту. Яркая вспышка ударила в глаза, а я зажмурилась изо всех сил.
Я спала, но словно наяву видела себя со стороны. Я стояла в дверях комнаты, глядя на сверкающую полупрозрачную женщину. В моих руках была моя фея, которую выпросила у мамы.
— Демон! Верни мне мою жену! — исступленно кричал мой папа, не слыша меня, а я видела светлое пятно, которое корчилось в центре круга.
— Папа! — крикнула я, бросаясь к отцу. — Папочка! Ей же больно!
