Книга Дикая Охота - Уна Харт

ВИВИАН

Она никогда раньше не видела Дикую Охоту. Тролли упоминали всадников на черных лошадях, которые появляются поздней осенью и накануне Йоля, но говорили о них как о неприятной помехе. Так рассказывают о злой бродячей собаке, которая забежала на твой двор, или о пьянице соседе, который отсидел за кражу и недавно вышел из тюрьмы. Такие существа могут быть опасны, с ними невозможно договориться, но, к счастью, появляются они редко.

Вивиан не смущало, что предстоит отказаться от глаза. Когда нужно избавиться от родственника-психопата, приходится заказывать тяжелую артиллерию, а за нее всегда надо платить. Но женщина ни о чем не жалела. Что бы ни случилось дальше, какое бы дерьмо ни нагрянуло в ее жизнь, по крайней мере, одного зайца удалось убить. Никогда больше не придется бояться старшего брата. Хвала всем темным богам!

Вивиан на мгновение представила, каково ей будет, когда дверь в Сорию-Морию перестанет открываться. Но и эта мысль ее не пугала. Если сестра Рауля что и умела делать хорошо, так это выживать. Без глаза так без глаза, без волшебства так без волшебства.

Как долго длится Охота? Как скоро они вернутся? Покажут ли ей братца, прошитого пулей или стрелой, с пробитой топором головой или освежеванного, как туша оленя? Вот что по-настоящему хотелось увидеть!

Метель унялась, но под одеждой было сыро от пота, и Вивиан бил озноб. Кровь Криса на куртке затвердела и похрустывала, а на руках – там, где не удалось ее смыть, – взялась коркой и стягивала кожу. Вивиан зачерпнула снег и растерла его в ладонях. От кольца теперь по всей кисти распространялся спазм, скрючивал пальцы и отдавался в локте. Еще немного, и рука потеряет подвижность.

Зато кольцо перестало тащить ее вперед, грозя вывихнуть плечо. Совсем недавно у нее было такое чувство, будто кто-то набросил на палец веревку, привязал другой конец к грузовику и нажал педаль газа. Сейчас это наконец прекратилось. Вивиан огляделась в поисках Салли. Зимой лес просматривался насквозь, но девушки нигде не было видно. Лишь снег был вспахан десятками копыт, ног и собачьих лап.

Вивиан подняла руку с кольцом, чтобы оно повело ее в нужную сторону, и пошла в обход скалы. Вскоре обнаружилась дорожка неровных крупных следов – так бредет человек, не умеющий передвигаться по глубоким сугробам. Должно быть, Салли решила убраться подальше от творящегося безумия, но перемещалась очень медленно, с каждым шагом проваливаясь в снег и с трудом выбираясь из него.

Вивиан знала этот лес с детства, но зимой тут почти не бывала. За изгибом скалы начинался склон. Весной он желтел от первоцветов, а к лету рассыпался белым пухом сныти. Понятно, почему именно туда направилась Салли. Вивиан и сама спряталась бы там, если бы пришлось убегать.

Она начала спускаться, ступая по следам девушки. Штаны неплохо подходили для прогулок по глубокому снегу, а термобелье немного спасало от холода. Рука с кольцом, выставленная вперед, мелко дрожала. Через сотню ярдов скала ощерилась темной пещерой, похожей на зубастую пасть. Сосульки длиной в несколько локтей свисали над входом, как клыки.

В этих местах было много пещер и старых заброшенных каменоломен. Из-за них родители запрещали детям играть здесь в одиночку: глазом не успеешь моргнуть, как провалишься в расселину, и никто тебя не найдет. Зимой эти полости становились еще опаснее из-за льда, покрывающего землю. Вивиан осторожно выбралась на твердую площадку под каменным навесом и сбила снег с сапог, стараясь особенно не топать. Плохая идея отплясывать чечетку под толщей скал. Почти такая же плохая, как кричать.

За гранитным козырьком начиналась пещера с низким потолком. Здесь не гулял ветер, но было холоднее, чем снаружи. Пол покрывал хрусткий лед, чьи острые края ощущались даже сквозь подошвы сапог. Из-за рассеянного дневного света он казался синим, а стены – черными, припудренными инеем. Все вокруг сверкало и искрилось, как декорации к зимней сказке.

Салли стояла в самом центре пещеры и, задрав голову, рассматривала сталактиты, угрожающе нацеленные на макушку. Поверх ее собственной куртки была наброшена еще одна – мужская, которая доставала девушке до колен.

Она повернулась к Вивиан и рассеянно улыбнулась:

– А я знала, что это вы идете, потому что музыка стихла.

Приглушенный голос Салли, усиленный эхом, пролетел по гроту и нырнул глубже, исчезая в дальних залах. Она смотрела на вошедшую женщину и как будто не узнавала. Вот, значит, какова на вид пустая оболочка: отстраненное лицо, бессмысленная улыбка, блуждающий взгляд… Вивиан попыталась представить себе эту же девушку в парче и золоте, но не смогла.

Салли прикрыла глаза и качнулась в сторону собеседницы, как будто хотела ее обнять. Та автоматически сделала шаг назад, поскользнулась и едва не упала, так что пришлось опереться ладонью о холодную скалу.

– Мне хорошо, когда я не слышу этой ужасной музыки, – прошелестела Салли. – А где Томас? Он скоро вернется? Мы собирались уехать отсюда. Не мог же он отправиться в путь без меня? У меня его куртка… Ему будет холодно в одном свитере.

Вивиан приподняла бровь. Речь Салли казалась связной, но мысли прыгали, и говорила она быстро и тихо. Так заговариваются старики, когда бродят, шаркая ногами, по пустому дому и слушают звук собственного голоса, чтобы не чувствовать одиночества.

– Тебе хочется, чтобы он вернулся?

Она намеревалась задать этот вопрос с мирным любопытством, но в интонации просочилось презрение. Диковатая взаимная привязанность девушки и Томаса вызывала отторжение.

– Конечно, хочется, – ответила Салли. – Он взорвал мой дом, чтобы мы могли больше никогда туда не возвращаться.

Вивиан показалось, что в нее плеснули кипятком. Так, значит, Салли понимала, что собирался сделать Рауль, но даже не попыталась его остановить!