Оттуда Мариэтта отправилась на кухни, где ее внезапное появление вызвало страшный шок среди кухарок и поварят, некоторые из них даже попрятались, остальные же просто замерли как вкопанные. Навстречу ей поспешил опешивший лакей, натягивая на ходу ливрею.
— Вы не заблудились, синьора? Могу показать, как выйти отсюда.
— Нет, не заблудилась. Я пришла, чтобы все увидеть своими глазами.
Мариэтта вспомнила, что говорила ей Элена о необходимости держать руку на пульсе дома и никогда не забывать об этом. Она бросила взгляд на развешанные сковороды и стоявшие котлы, затем побывала в леднике, где на полках громоздились запасы продуктов, оставшихся после вчерашнего пиршества, которых с лихвой хватило бы еще на пару таких же свадеб. Призвав себе на помощь одного из кухонной челяди, Мариэтта заявила, что еда эта должна быть роздана бедному люду, а несколько тортов, которые так и стояли здесь не разрезанными на части, велела отослать в Оспедале.
Когда она возвратилась после обхода, у нее состоялась встреча с запыхавшимся от беготни по лестницам управляющим.
— Синьора, чем могу вам помочь?
— Отправляйтесь со мной, — коротко бросила она.
Часа два странствий по лестницам, коридорам, анфиладам и гостиным сослужили ей добрую службу — она теперь, хотя и не без труда, но все же могла ориентироваться во дворце, благодаря помощи управляющего, причем его желание помочь было вполне искренним. А краткий выборочный обзор расходных книг доказал ей, что управляющий — честный малый. Мариэтта, в целом удовлетворенная увиденным, могла раскритиковать лишь кухни.
— В Оспедале кухни блестят, будто в монастыре. Во дворце я этого, к сожалению, не вижу. Извольте навести порядок, и немедленно, — вежливо, но настойчиво потребовала она.
— Слушаюсь, синьора, — подобострастно поклонился управляющий.
Когда Мариэтта ушла, он еще долго недоуменно тряс седой головой, безуспешно пытаясь найти разумное объяснение тому, что вчерашняя невеста в первое после брачной ночи утро ни с того, ни с сего столько времени и сил уделила такому занудному делу, как осмотр кухонь и других вспомогательных помещений. Прежняя синьора Торризи ни разу не показала свое хорошенькое личико на кухнях, но этот жест новоиспеченной супруги синьора Доменико никак не мог принизить уважения к ней, скорее, наоборот. Было видно, что она понимает, чего хочет. Старый управляющий дал себе зарок так же верно служить ей, как и прежней хозяйке, и постоянно заботиться о том, чтобы у нее не было повода осерчать на него, какой бы части дворца это ни касалось.
Вернувшийся после осмотра одного из дворцов Торризи, Доменико обнаружил свою супругу сидящей в фамильной гостиной перед портретами родственников, занятой их изучением. Когда он зашел туда, она как раз передвигала кресло, чтобы усесться перед изображением очередного пращура Торризи, заключенным в дорогой багет.
— Тебе бы следовало прилечь отдохнуть в это жаркое послеобеденное время, — предложил он. Ему казалось, что она даже с какой-то неохотой оторвалась от своего занятия, и был слегка удивлен.
— Наверное, я так и сделаю, — пообещала она, затем, сложив веер, поднялась и по привычке хотела уже поставить кресло на прежнее место, но Доменико опередил ее.
— Нет, нет, оставь это, — с этими словами он схватил тяжелое кресло за высокую дубовую резную спинку и отодвинул его куда следовало.
Мариэтта вдруг почувствовала, как она устала — ведь с самого утра она ни разу не присела за время своего первого обхода. Доменико предупредительно распахнул перед ней двери, и когда она прошла, подхватил ее на руки и отнес в одну из гостиных, окна которой были закрыты ставнями, где осторожно, словно дорогую фарфоровую статуэтку, положил на одну из кушеток, стоящих здесь. Мариэтта закрыла глаза. Он, стараясь не потревожить ее, снял туфли и удалился, чтобы не мешать ей уснуть.
Мариэтта проснулась спустя два часа и некоторое время лежала, глядя на высокий лепной потолок. Как раз над ней был вылеплен маленький позолоченный херувимчик, В этом дворце, казалось, несть числа этим херувимчикам. А вот портрета Анджелы Торризи она не увидела ни одного — все они куда-то бесследно исчезли. Скорее всего, Доменико распорядился отправить их куда-нибудь в другое место, в один из принадлежащих ему дворцов, потому что вряд ли он пошел бы на то, чтобы украсить ими стены каких-нибудь, пусть даже малозначительных, гостиных этого дворца — она могла натолкнуться на них и там. Вероятно, он поступил так из уважения к ее чувствам, но, если речь шла о чувствах Мариэтты, то она не имела бы ничего против, если бы эти портреты оставались висеть на своих прежних местах, поскольку в любом случае их отсутствие не могло умалить ощущения присутствия ее предшественницы буквально повсюду, в каждой безделушке, каждой статуэтке, каждой мелочи. Мариэтте временами казалось, что гостиную, в которую она входила, только что покинула синьора Торризи. Наибольшим эффектом такого воздействия обладала маленькая атласная подушечка с лентами, которую она обнаружила в кресле одной из гостиных — она очень способствовала тому, чтобы в этом кресле могла уютно расположиться женщина, которая жаждет покоя и удобства, например, когда она в положении. И повсюду эти широкие фарфоровые вазы, наполненные розами.
Мариэтта села и опустила ноги на прохладный мрамор пола. Ей никогда не приходила в голову мысль претендовать на то, чтобы занять место Анджелы в душе Доменико, но ей было необходимо отделаться от этого неприятного чувства, что ее здесь постоянно подстерегает призрак покойной Анджелы, притом везде, куда бы она ни пришла. К счастью, они с Доменико на лето уедут на загородную виллу — может быть, там осталось меньше напоминаний о временах царствования другой женщины.
Путешествие на летнюю виллу Торризи началось с того, что Мариэтта и Доменико, сидя в довольно большой лодке, под тихий плеск весел медленно скользили по бирюзовой глади Венецианского залива. Багаж их, отправленный загодя, должен был ожидать их прибытия уже на месте. Мариэтту взволновала эта поездка по воде, точь-в-точь как и тогда, когда она впервые отправлялась в Венецию много лет назад. Когда они прошли устье реки Бренты, она увидела множество барж, ожидавших своей очереди отбыть, и ей подумалось, что, может быть, какая-нибудь из них вполне могла принадлежать Изеппо. Он и его супруга были в числе приглашенных, и хотя они из вежливости или стеснения отклонили приглашение, тем не менее пришли к церкви и стояли в толпе зрителей, чтобы иметь возможность хоть издали поздравить Мариэтту, помахав ей рукой.
И теперь, сидя под тентом из зеленого бархата на мягких подушках, Мариэтта с интересом оглядывала берега Бренты, вверх по которой они плыли. На свадьбе ей довелось встретиться и познакомиться со многими владельцами вилл в этих местах, и Доменико то и дело показывал ей то или иное прекрасное здание, укрывшееся в густой зелени. Когда их лодка причалила у ступенек, ведущих к вилле Торризи, Мариэтта легко спрыгнула на берег. Она бегом пересекла лужайку, направляясь к воротам, которые распахнули в ожидании новой хозяйки, как и сами двери в виллу. Когда Доменико догнал ее, она одарила его сияющей улыбкой.
