Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
– Ребята, как хотите, а сейчас не отвертитесь, – заверил их Геннадий. – Поехали в «Украину». Как я понимаю, благодаря тебе, Виталя, столик нам всегда найдется. Время обеденное, и у меня уже сосет под ложечкой.
Все тоже хотели есть и поэтому не отказались. И снова та же официантка принесла им солянку и котлеты. Из спиртного не заказали ничего: одесским коллегам нужно было на работу, да и Беспальцев хотел уехать сегодня, если получится.
– Ребята, – начал Слава, поднимая бокал с клюквенным морсом, – да, я понимаю, что это издевательство, – он кивнул на красный напиток, – однако другого нет. А тост есть. Я считаю, что благополучно наше дело завершилось именно сегодня. Фисун до последнего планировал выкрутиться. Но… Не вышло. Видели, даже его адвокат не слишком старался, хотя я про этого адвоката наслышан: та еще сволочь. Два убийства – это тебе не шутка. Колония его уже не исправит.
– Это точно, – согласился Тарас и похлопал по плечу Геннадия. – Гена, если бы на нашем столике сейчас стоял запотевший графинчик (не будем говорить с чем), я бы выпил за то, чтобы ты в следующий раз приехал не в командировку, а в гости.
– С удовольствием, – майор пожал плечами. – Только когда это будет? Вот начальник колонии на дачу в Лузановку приглашает. Поехал бы не задумываясь, да разве с нашей работой можно что-то планировать?
– Ладно, не будем о грустном, – Слава с сожалением посмотрел на пустую тарелку. – Ребята, спасибо этому дому, но нам пора к другому.
Виталий мельком глянул на часы:
– Точно. Пора. Шелест увидит, что мы всей братией куда-то завеялись, ругаться будет.
На этот раз Беспальцев настоял на том, что угощает он, и, преодолев сопротивление коллег, рассчитался с официанткой. Когда они вышли на улицу, майор снова порадовался хорошей погоде.
– Сказочно тут у вас… Правда, и у нас в Вознесенске потеплело, солнышко выглянуло. Порадовало за столько дней. Наверное, в благодарность за раскрытие преступления.
Друзья снова дошли до остановки автобуса и тепло распрощались. Как и в прошлый раз, Геннадий поехал навестить дядю.
* * *
Через неделю после возвращения из Одессы в кабинете Беспальцева раздался междугородный звонок. Он сразу узнал голос Ганина, но не радостный и бодрый, как обычно, а встревоженный, срывавшийся.
– Два ЧП у нас, Гена, – сказал он, коротко поздоровавшись. – Фисун, гад, приговора не стал дожидаться, в камере повесился.
– Как? – От неожиданности Геннадий выронил карандаш, и он покатился по полу. – Почему?
– Так получилось, – вздохнул коллега. – Понимаешь, в камере на потолке крюк от старого фонаря остался. Сколько он лет торчит – никому и не известно. Никто и не думал вешаться. А вот наш Жора удумал. Петлю из простыней – и на небеса.
– Получается, сам привел приговор в исполнение, – задумчиво проговорил майор.
– Но это не все наши беды, – продолжал взволнованный Виталий. – Полковника нашего, почитай, тоже нет. Ну, я имею в виду, на рабочем месте. Сняли его.
– За что? – Геннадий нервно стал ковырять ногтем картонный белый лист, заменявший скатерть на столе.
– Я же сказал – два ЧП, – пояснил Ганин. – Второе похлеще, чем первое. Часы Митьки-Китайчика пропали.
Геннадий открыл рот и задышал, как вытащенная на берег рыба:
– Часы пропали? Но этого не может быть!
– Еще как может! – заверил его капитан. – Исчезли прямо из комнаты вещдоков. Несколько голов полетели, в том числе и начальника.
– Надо искать, – убежденно отозвался майор. – К краже причастны только работники вашего отдела.
– Работники нашего отдела, – Виталий сделал ударение на последнем слове, – могут творить чудеса. Разумеется, никто ничего не видел и не слышал. С кого спрашивать – непонятно. Не думаю, что часики отыщутся в ближайшее время.
– Ты сразил меня наповал. – Дрожащая рука Геннадия потянулась к графину с водой. – Просто наповал.
– Вот так, Гена, – Виталий цокнул языком. – И такое бывает в Одессе. Но ты все равно приезжай. Ребята передают тебе привет.
– Приеду как-нибудь.
Они попрощались, и Беспальцев осторожно, как хрустальную, положил трубку на рычаги. Он подумал, что грузинский криминальный авторитет, имя и фамилию которого Фисун отказался называть, наверняка добился своего. У бандитов такого масштаба есть все: связи, деньги. Кто знает, может, с его подачи Фисун и повесился? Или его умело повесили? Он понимал, что на эти вопросы, к сожалению, никто не даст ответа, во всяком случае, в ближайшее время.
Глава 32
Южноморск, наши дни
Прошло три недели со дня приезда Сергея из Крыма. В его жизни многое изменилось, впрочем, не только в его жизни, но еще и в жизни города. Ивашов напрасно беспокоился, что Виктор Кондаков наймет для защиты хороших адвокатов и те развалят обвинение, как карточный домик. Нельзя сказать, чтобы он не пытался это сделать, но следователь Самарин, назначенный вместо арестованного Прокопчука – шестерки Виктора, с энтузиазмом взялся за дело. В загородном доме Кондакова провели обыск и нашли сумки, доверху набитые наркотиками. Об этом Сергей узнал от самого Самарина, который, вызвав его в свой кабинет, пожал руку и принес извинения.
– Ваш так называемый друг семьи уже не отвертится, – пообещал он. – Кроме наркотиков в нашем распоряжении и другие улики. Живите спокойно, не оглядываясь. Теперь некому кидать вам нож в спину.
Журналисты подхватили эту историю со скоростью звука, и вскоре Сергей сделался местной знаменитостью. Клиентов у него прибавилось даже не вдвое, а впятеро, и молодой адвокат перестал заниматься ненавистными бракоразводными процессами: теперь у него был богатый выбор. Занятый работой, он успевал на свидания к Рите, продолжая делить ее с геокешингом и не требуя, чтобы она оставила эту игру. В суматохе он совсем забыл про часы Митьки-Китайчика, взятые у него как вещественное доказательство. Самарин обещал отдать их, когда следствие закончится, но… не отдал. Артефакт непостижимым образом исчез из комнаты вещдоков, как в далеком шестьдесят пятом.
Поэтому Сергей не смог выполнить просьбу отца, и по-прежнему зияет открытой пастью армянская церковь в Крыму, по-прежнему потихоньку разрушаются остатки храма Христа Спасителя на горе Бойка. Однако Ивашов и его любимая не отчаиваются. Они терпеливо копят деньги на восстановление хотя бы одной святыни. Молодые люди не собираются искать часы. По их мнению, они влекли за собой убийства и не послужили ни одному доброму делу.
То, что отец не вернул их родственникам Дмитрия Молдавского, переехавшим из Азербайджана (дочь Китайчика Агата в начале Великой Отечественной уехала туда из Одессы) в Израиль, молодой человек счел непростительной ошибкой. Лучше бы он снял со счетов собственные деньги и потратил их на восстановление памятников старины. Однако Олег Григорьевич почему-то так не сделал, и, испачканные кровью не одного человека, часы навлекли неприятности и на него, так и не послужив добру.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
