Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
– Марджори тоже так думала. Но семени фэйри плевать, есть уже кто-то на его месте или нет, – хмыкнул Александр. – Она узнала о второй беременности потому, что плод оказался болтливым. Фэйри начинают чесать языками еще во чреве матери. А уж когда ребенок родится, вовсе нет шансов выдать его за обычного. Марджори потребовала, чтобы Гидеон что-нибудь придумал. Но с придумками у него так себе, как ты успела заметить.
Грейс хотелось сказать, что, будь у Гидеона так себе с придумками, это его голову она бы сейчас держала на коленях. Но она прикусила язык. Как-то нехорошо смеяться над тем, кто только что лишился туловища.
– Гидеон попросил меня решить проблему любым способом, – продолжил Александр. – Наверное, ждал, что я убью Марджори, но я, по собственной глупости, пытался уладить дело миром. Ребенка нужно было куда-то спрятать, и тогда я пообещал Марджори, что помогу ей, но предупредил, что за это надо будет заплатить. За все волшебные подарки надо платить – посмотри хоть на свою тетку!
– Что она должна была сделать? Какое было условие? – поторопила его Грейс.
Салон прогрелся, и конечности защипало. Интересно, на сколько хватит бензина? И как ей спускаться с горы потом?
– Я пообещал Марджори, что ее муж никогда не узнает о чужом ребенке. А взамен она будет любить мальчишку-полукровку больше всех на свете.
– Вроде ничего страшного.
– Марджори сказала в точности то же самое! – почему-то обрадовался Александр и доверительно добавил: – Она хоть и была красивая, но, честно говоря, умом Гидеону под стать. Если вся любовь переходит к кому-то одному, другим ничего не остается. Когда у Марджори родилась младшая дочь, твоя бабка возненавидела ее лютой ненавистью, – закончил Александр торжественно.
– Бред, – отрезала Грейс. – К моей-то маме она нормально относилась.
– Это вряд ли. – Если бы у Александра было тело, он бы сейчас точно пожал плечами. – От нее она тоже была не в восторге. Просто Лора была вместилищем для ее любимчика. Матери приходилось мириться с ее существованием.
Есть дети, которые рождаются больными, и тут уж ничего не поделаешь. Но миру неизвестен ни один ребенок, который родился бы жестоким. Может, если бы Марджори любила сына чуть меньше, а ему не пришлось делить тело с сестрой, все вышло бы иначе…
«Насильника нельзя оправдывать», – одернула себя Грейс. Но гнев на Марджори стал почти таким же сильным, как злость на Рауля.
Где-то прямо над ухом загрохотали копыта и залаяли собаки. Грейс подпрыгнула от резкого звука, который пробился даже через стекло автомобиля. Собакам ответил вой снизу, и из-за поворота серпантина показался здоровенный черный пес, который прыжками понесся к Грейс с Александром.
– Голод!
Грейс выскочила на улицу, зажимая под мышкой голову Александра. Температура упала еще на несколько градусов, и от мороза ее стал бить озноб. Пес не выглядел злым, лишь слегка оглушенным. Он подбежал к Грейс, виляя хвостом и с удовольствием подставляя голову под ее руку.
– Я думала, он разбился!
– Собак Дикой Охоты не так легко убить, – усмехнулся Александр.
Грейс была рада, что пес не погиб, хоть он совсем недавно бросался на Лору. Но если собаки нападают на людей, виноваты в этом те, кто отдает им команды.
Голод тоже учуял запах тухлятины от мертвого тела, но ему, в отличие от Грейс, он очень даже пришелся по душе. Пес подпрыгивал, обнюхивая разлагающегося покойника, и радостно лаял, будто удивлялся, что никто больше не выражает восторга по поводу такой чудесной находки. Кажется, Голод даже намеревался поваляться на трупе. Грейс пришлось отойти подальше. Даже когда ничего нет в желудке, от такого зрелища все равно может стошнить желчью.
Снова раздался собачий лай. Голод дернулся и возбужденно повел ушами. Грейс показалось, что на этот раз лай звучал тише.
– Они что, проехали мимо нас?
– Нет, – ответил Александр, глубже зарываясь в шарф. – Чем дальше лай, который ты слышишь, тем ближе Охота. Ты что, даже сказок не читала?
Грейс попыталась припомнить – и не смогла. Впервые в жизни она не могла точно сказать, слышала ли о чем-то подобном или нет. Даже память, ее вечный союзник, начала подводить.
Голод вскинул голову и навострил уши. Должно быть, он уловил звук, уже недоступный человеческому уху. Над головой заклубилось небо. Туча затянула звезды, наползла плотным туманом на макушку горы.
Снова раздался лай, на этот раз совсем далеко, на краю слышимости. Александр глянул в сторону и облегченно прикрыл глаза.
– Скачут, – сказал он. – Ничего не бойся. Не смотри ему в глаза. Не…
«Не вздумай», – сказала мама. Она не успела закончить, и Александр тоже не успел.
Копыта обрушились сверху, дробя камень, сотрясая гору – на сей раз не изнутри, как тролли, а снаружи. Все вокруг вскипело мохнатыми телами, шорохом плащей, возней стальнозубых собак и возбужденным лошадиным храпом.
Они превращают тебя в кролика перед лисой, в мышонка, которого нагоняет сова. Они шепчут, что всегда будут на шаг позади – загонять черными псами, грохотом копыт, яростными воплями. Ты будешь бежать, пока не выдохнешься, не рухнешь навзничь, позволяя собачьим зубам хватать тебя и нести хозяевам. Твоя шкура пойдет на воротник, твое мясо – на жаркое, а хвост оставят на трофей…
Такова Дикая Охота. Таковы охотники, которые ловят человеческие души.
– Дыши, – напомнил Александр.
Грейс моргнула и заставила себя снова дышать. Вокруг толпились лошади: высокие, черные, с горящими красными глазами и хищными ртами. Зубами они перемалывали жесткие трензели, дергали головами. Собаки лаяли и крутились под копытами, обозленные, что их остановили и не дали броситься на дичь. Голод, радуясь возвращению стаи, скрылся в разгоряченной толпе сородичей.
Она уже видела троллей, разве кому-то удастся напугать ее сильнее? Хотелось закричать, вскочить, немедленно разорвать этот круг. Должно быть, примерно так чувствуешь себя, оказываясь в толпе футбольных болельщиков. Секунду назад ты видела их на соседней улице и вот уже захвачена врасплох волной пестро разодетых, агрессивно настроенных людей.
Только цветом этой команды был черный.
К ней наклонилась лошадь, резко выдохнула. Грейс обдало жаром так, что мигом согрелись даже окоченевшие пальцы ног. Она подняла голову и судорожно сглотнула.
Лицо всадника было в тени, и от этого было жутко. Но вот от чего по-настоящему кровь стыла в жилах, так это от ветвистых оленьих рогов, которые росли у Дикого Охотника прямо из головы.
– Доброй ночи, мой господин, – сказал Александр почтительно.
Дикий Охотник молчал.
«Еще один «господин», – несмотря на страх, мрачно подумала Грейс. – До демократии им, похоже, далеко».
Другой юноша спрыгнул с лошади. Так Грейс впервые увидела вблизи кого-то из Охоты. И куртка, и штаны, и даже сапоги у него были белыми – странный дресс-код… У него были темные с медным отливом длинные волосы, заплетенные в опрятную косу и перехваченные шнурком. Странно было видеть такую прическу у парня. Лицо у незнакомца оказалось неожиданно открытым и приятным.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
