Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Коробков скривился.
– Тысяча девятьсот восемьдесят третий год. В СССР нет преступлений, в социалистическом государстве отсутствуют убийцы, воры, насильники и недовольные режимом люди. Газеты не публиковали материалы на криминальные темы, единственно, что разрешено, – очерки о так называемых расхитителях социалистической собственности, тех, кто воровал у народа. На телевидении нет программ типа «ЧП», «Дежурный патруль», «Петровка, 38» и иже с ними. Абсолютное большинство советских людей убеждено – они живут в государстве, где квартирная кража является редким явлением, все милиционеры честные люди, добро всегда побеждает зло и ему нет никакой необходимости обзаводиться кулаками.
– Но в тюрьмах и лагерях было полно преступников! – чуть ли не закричала я.
– И кто об этом знал? – печально спросил Коробок. – Это в наши дни семья, в которой есть уголовник, без стеснения говорит о лишенном свободы родственнике. В начале восьмидесятых подобную информацию тщательно прятали, иметь в семье криминальную личность считалось позором, если узнают на работе, мигом выгонят, никогда не вступишь в ряды КПСС, не поедешь в турпоездку в ГДР или Польшу.
– Так что случилось с Руслановым? – прошептала я.
– Незадолго до суда в камере, где он сидел, произошла драка, – пояснил Димон. – Владимир погиб.
– Понятно, – кивнула я, – зэки разобрались самостоятельно. Они всегда ненавидели педофилов, да и конвойные тоже имеют детей.
Коробок развел руками.
– В местах временного содержания подследственных порой случаются кулачные бои, контингент делает заточки из ложек, расчесок, а охрана не всегда успевает на шум.
– Можешь не продолжать, – остановила я Коробка, – откуда у тебя столь исчерпывающие сведения о Русланове?
Димон погладил ноутбук.
– Мой верный друг помог, нашел документы по делу, в них допросы Тамары Владимировны, самого фигуранта, экспертизы и прочее.
– Как ты вообще догадался, что Куклина была связана с Руслановым, и вышел именно на него? – недоумевала я. – Почему в документах Тамары Владимировны нет ни малейшего упоминания о ее муже?
Коробок ответил:
– Знаешь, можно долго ругать советское время, дескать, свободы не было, за рубеж народ не ездил, зарплаты были маленькие, продукты-шмотки не достать. Согласен, все это правда, но люди тогда были другими, в особенности сотрудники МВД. Судьбой Тамары Владимировны занялись профессионалы, полагаю, они предложили ей сменить квартиру.
– Куклина решительно отказалась бы переезжать, – сказала я, – она фанатично предана памяти родителей, для нее бальный зал не просто жилплощадь, а помещение, где витает память о маме, папе, дедушке, бабушке. Нет, она не сдвинется с места.
– Думаю, ты права, – согласился Коробок, – и тогда ей поменяли паспорт и изъяли из всех бумаг упоминание о браке с Руслановым. Тамара Владимировна перешла на другую работу, там она ни с кем не откровенничала и ее считали старой девой. Дом, где живет Куклина, сплошь состоял из коммуналок, жильцы в нем постоянно менялись, из тех, кто помнил Владимира, скоро никого не осталось. То, что Русланов был педофилом, власти по причинам, о которых я уже говорил, не разглашали, правду знают лишь двое: сама Куклина и Мотя.
– Вот почему Бурмакина обронила фразу: «Мне было бы страшно жить в такой квартире», – вздохнула я, – а потом моментально прикусила язык. Наверное, Матрена боялась не столько выдать тайну Куклиной, сколько отпугнуть покупателя жилплощади. Ну кто согласится переехать в квартиру, где было убито много несчастных детей? А Мотя мечтает жить в Куркине, в двушке с обычной ванной, просторной кухней и большими комнатами.
– Мотя – хорошая подруга, – встал на защиту Бурмакиной Димон.
– Не спорю, – согласилась я, – Матрена здесь ни при чем, вот только ей очень хочется получить мало-мальски хорошее жилье.
Коробок погладил ладонью ноутбук.
– Я порылся на разных сайтах, где люди вывешивают объявления о продаже квартиры. Мотя там постоянный клиент, но, похоже, ее предложение не вызвало интереса.
Димон поднял крышку, постучал по клавиатуре и громко прочитал вслух:
– «Продается квартира в самом центре Москвы. Тихая улица, дом постройки конца девятнадцатого века, последний этаж, есть возможность присоединить часть чердака. Общая площадь тридцать метров, ванная и туалет двадцать метров, комната семь, кухня два, удобная прихожая».
Я улыбнулась.
– Если произвести простые арифметические расчеты, то получается, что «удобная прихожая» имеет площадь один квадратный метр.
– Очень сомневаюсь, что желающие приобрести такую хату роем слетались к Моте, – кивнул Димон, – бедная Бурмакина стала заложницей Центрального округа столицы. Цена за квадратный метр тут уносится в стратосферу, представитель среднего класса не станет даже читать объяву, в которой упомянут «дом постройки девятнадцатого века» где-нибудь на Полянке или Садовом кольце. А богатый покупатель, узнав о метраже квартиры, рассмеется, человеку с деньгами подавай больше пространства. Нет, Мотя не продала бы свою часть без «большого зала» Тамары Владимировны.
– А Куклина не собиралась уезжать из места, где живет память о ее родителях, – подхватила я, – но в конце концов Тамара Владимировна изменила свое мнение, когда к ней явился тот самый олигарх, что нацелился на ее апартаменты. Милый усатый– бородатый-очкастый молодой мужчина спел песню о своих запутанных отношениях с бабами, пообещал Куклиной ничего не менять в квартире, сохранить ее вещи, предложил ей навещать новых хозяек хаты. И Куклина согласилась.
– Покупатель врал, – твердо сказал Димон, – он хотел, чтобы старуха убралась из квартиры, вот и старался ее мотивировать. Едва оформится сделка, как старые шкафы Куклиной очутятся на помойке. Разве захочет женщина с ребенком въехать в апартаменты, набитые рассохшейся мебелью? Для Куклиной ее диваны-козетки-тумбочки огромная ценность, а для новой хозяйки это хлам, от которого надо поскорее избавиться.
– Усатый-бородатый-очкастый, – повторила я, – никого похожего не вспоминаешь?
– Игорь Венев, – тут же ответил Коробок.
– Он умер до того, как Тамаре Владимировне сделали эксклюзивное предложение, – напомнила я.
– Тогда Семен, – не замедлил с новой версией хакер.
– Может, и так, – сказала я, – но откуда у Хватайки деньги? Он практически нищий, пытается использовать единственный шанс получить хорошую квартиру, отказывается выезжать из расселяемого дома. Нам необходимо поговорить с Мотей.
– Чем она поможет? – пожал плечами Димон.
Я обхватила колени руками.
– Тамара Владимировна не собиралась покидать родные пенаты, а Мотя, наоборот, активно искала претендента на свое жилье. И когда такой человек появился, он связался с Бурмакиной. Понимаешь?
– Пока нет, – насторожился хакер.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
