К тому времени как солнце коснулось линии далекого холмистого горизонта, дорога стала медленно карабкаться вверх по склону небольшой горы. Деревья росли там реже, затем их сменили огромные валуны – предвестники каменистой горной местности. Тела казненных тоже попадались все реже, однако испытанное путниками облегчение быстро сменилось беспокойством, так как из-за крутизны дороги быстрый шаг стал невозможен. Даже лишенные разума скелеты, чей кажущийся таким тяжелым и неуверенным шаг на самом деле был довольно широким и спорым, начали скользить и оступаться на каменистых склонах.
Только Сот и Азраэль двигались вверх без особенного труда. Каменистый горный ландшафт не был особенно любим Азраэлем, и он шел вперед с недовольной, брезгливой миной. Магда на мгновение задумалась, не вызвано ли это приступом ностальгии; она помнила, что на родине Сота гномы жили как раз в горах, в обширных подземных городах и поселках Она не могла знать, что гном чувствовал себя подавленно и неуютно именно по этой самой причине.
– Может быть, остановимся на ночлег, могучий лорд? – спросил Азраэль, останавливаясь, чтобы вытрясти из башмака закатившийся туда камень.
Сот тоже замедлил шаг и оглядел темнеющий горизонт. Вокруг них высились высокие гранитные утесы, разделенные между собой только едва заметными извилистыми тропами, засыпанными гравием и поросшими редкими сорняками. Впереди торчал между серыми скалами высокий столб, высеченный из белого камня. Лучи заходящего солнца выкрасили его в розовый цвет.
– Остановимся у подножия той колонны, – указал Сот. – Это верстовой столб, о котором упоминал Страд.
Магда и Азраэль ускорили шаг, петляя между валунами, стараясь поскорее оказаться около столба, однако он оказался гораздо дальше, чем им казалось, и они совершенно выбились из сил к тому времени, когда наконец достигли обелиска.
Солнце уже село, и Гундарак оказался в объятиях плотных синеватых сумерек.
Столб оказался довольно толстым и высоким, как самые высокие деревья, когда-либо виденные Магдой во время ее путешествий с вистани. Столб был совершенно прямой, а его ровные бока были исписаны крошечными рунами. Насколько Магда сумела разглядеть в быстро сгущающихся сумерках, эти руны покрывали поверхность камня на огромной высоте. Ни одного из этих символов Магда не понимала. Вокруг основания этого столба была довольно широкая поляна. Земля на ней была твердой, лишенной растительности, но зато и без всяких камней.
– Какой-то сорт мрамора, – заметил гном. Швырнув свою изрядно полегчавшую корзинку на землю, он опустился рядом со столбом и прислонился к нему спиной. Его кольчуга не позволила ему ощутить легкую дрожь, потрясшую мраморный обелиск, а усталость долгого перехода настолько притупила все инстинкты, что он не обратил никакого внимания на то, как негромко загудел воздух. Этот гул имел магическую природу, и сигнал разнесся на многие мили вокруг.
На круглой поляне появились Сот и двенадцать рыцарей.
– На рассвете мы отправимся отсюда на север, держась подножья сначала этой горы, потом соседней, – холодно сказал он. – Идти напрямую через горы нам не под силу.
Магда отложила в сторону свой узелок и принялась за поиски хвороста или дров для костра.
– Совсем ничего подходящего, – пожаловалась она, вглядываясь в темноту.
– Огня не зажигать, – предупредил лорд Сот. – Костер насторожит всех на расстоянии дневного перехода.
– Это немного нарушит ту атмосферу доверительности и участия, на какую я рассчитывал, собираясь изложить вам историю моей жизни, – саркастически заметил гном, – но еще меньше мне хочется, чтобы сам герцог Гундар примчался сюда, дабы помешать моему рассказу.
Ему никто не ответил, и Азраэль потер руки и хрустнул костяшками пальцев, напоминая человека, который собирается намять кому-нибудь бока в таверне.
– Страна, откуда я родом, весьма напоминает собой тот безрадостный и унылый пейзаж, который вы видите вокруг себя, – начал он. – Валуны, скалы ущелья – и ничего больше. Так было на поверхности. Я видел поверхность всего несколько раз, но многие из моих соплеменников вообще никогда не поднимаются из своих подземных чертогов. Они предпочитают проводить свое время в каменных городах и поселках, выковывая чудесное оружие, которым никто никогда н воспользуется, граня драгоценные камни которыми никогда не украсит себя ни одна женщина. Скука и униженный тру правили городом Бригалур, но его жители все равно продолжали мастерить свои дурацкие мечи и гранить бриллианты для золотых колец, потому что важно было что то делать…
Как и все истории подобного рода, история Азраэля была простой и кровавой, хотя начиналась вполне невинно. Впрочем, истории настолько жестокой и кровавой Магде ни разу слышать не приходилось.
Родители Азраэля были добропорядочными и законопослушными ремесленниками среднего достатка. Как и все юноши в обширном подземном городе, Азраэль должен был овладеть одним из двух самых главных ремесел. Либо он мог перенять ремесло отца и стать кузнецом, мастером по металлу, либо, как мать, мог стать ювелиром и начать огранивать драгоценные камни, превращая их в сверкающие бриллианты. Однако вскоре выяснилось, что он не годится ни для той, ни для другой работы.
Жара кузни, удары тяжелым молотом, запах пота и раскаленного железа пришлись Азраэлю не по нутру с самого начала. Его руки были недостаточно крепкими, для того чтобы долгое время наносить одинаковые по силе удары молотом, придавая металлической заготовке требуемую форму. Ему не хватало ни выносливости, ни терпения, чтобы следить за колосниками горна и таскать тяжелые грузы целыми днями. Отец его, напротив, отличался великим терпением; он решил позволить Азраэлю оставаться в учениках на протяжении десяти лет, чтобы он успел как следует привыкнуть к этой работе.
Для гнома из Бригалура, который мог рассчитывать прожить пятьсот или больше лет, десятилетие было не слишком долгим периодом, в течение которого, однако, можно было овладеть ремеслом кузнеца, однако юному гному все это надоело хуже смерти всего за десять месяцев. Каждый рабочий день он проводил как бы в полудреме, постоянно греза об исследовании огромного мира, который лежал высоко над городом, на поверхности земли. В легендах рассказывалось о том, что верхний мир населен огромными ящерами – каждый был намного больше лебедок, при помощи которых гномы перемещали тяжелые каменные блоки, – и ящеры эти набрасывались на любого, кто оказывался на их пути. Именно по этой причине гномы в свое время и вынуждены были уйти под землю, а произошло это за многие тысячелетия до того, как появился на свет отец Азраэля.
Отец позволял сыну грезить и спать на ходу довольно долго, не обращая внимания на жалобы своих подмастерьев, однако в конце концов небрежность Азраэля привела к пожару. То, что кузня сгорела чуть ли не дотла, нисколько не взволновало Азраэля. Еще меньше беспокоило его тяжелое состояние одного из учеников, который чуть не задохнулся в дыму и сильно обгорел. Он был даже рад – этот юный гном часто дразнил его за лень.
Родители Азраэля хранили молчание о действительных причинах происшествия, однако им было ясно, что Азраэль в кузнице работать не может. Так Азраэль оказался в маленькой комнатке, где работала его мать.
