Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Впрочем, какое это имело значение? Ну проследил, узнал. И теперь знает. И держит ее в руках. Знал бы такое какой-нибудь сутенер, он бы ее до костей раздел, всю жизнь шантажировал. К счастью, Гор не сутенер. А может, хуже?..
Тутси не могла заснуть. Пошла за снотворным, высыпала на ладонь пилюлю. И вдруг застыла неподвижно. Пилюля? И еще вон в пакетике. Есть и второй, нераспечатанный. Сколько же там пилюль всего? А сколько нужно?.. Она продолжала стоять. Как было бы все просто — заглотнула все эти пилюли и легла и, засыпая, думала бы об Игоре, о том, что он рядом. Было бы ей так хорошо, спокойно, радостно. Зачем просыпаться?
Тутси вытерла потный лоб, проглотила пилюлю, запила водой, залезла под одеяло.
Гор позвонил после полудня.
— Я сейчас заеду, — сказал он сухо и положил трубку.
Тутси привыкла ночевать то в своей квартире-крепости, то в этой — «служебной». И там и там имелось все необходимое, чтобы привести себя в порядок. Когда раздался звонок, она была готова, в полной форме, только лицо оставалось бледным, да и глаза у нее сегодня, в этот солнечный весенний день, были совсем осенними.
Гор поздоровался коротко, сдержанно, без обычных шуток и комплиментов. Они молча сели в машину и поехали. Куда он ее везет? Он довез ее до Ленинградского рынка. Остановил «Жигули», и дальше пошли пешком.
— Запоминай дорогу, — коротко приказал он.
Дошли до Головановского переулка, свернули к скверу, остановились поодаль от дома 6.
— Видишь тот подъезд? Запоминай, он посредине между кариатидами. На всякий случай запомни номер дома, название улицы. Запомнила? О’кей. Вот здесь, когда ты возвращалась поздно от подруги, к тебе пристали. А тот, высокий, красивый, курчавый без шапки, в оранжевой куртке, схватил, пытался обнять, говорил плохие слова. Ты еле убежала, плакала всю ночь. Негодяй! И никто его не наказал. Понятно? Вот такая… версия, да?
Они повернули обратно.
— Все запомнила? Повторять не надо?
— Запомнила, — покорно сказала она.
— Завтра, когда увидишься с Игорем Лосевым, сделаешь все, как я сказал, понятно? Ты потратишь на это время. Я хорошо заплачу. И не беспокойся, девочка, все пойдет хорошо. В понедельник позвоню.
Он довез ее до дома. Предварительно завез на рынок и купил огромный букет. Расстались молча.
Тутси была очень молода и жизнерадостна. Она была оптимисткой и не сознавала, как страшно то, что происходит с ней. Вся сила ее оптимизма, молодости, неопытности вступила в бой против мрачных мыслей, против страха, тревоги. Постепенно она примирилась с судьбой. Ну что делать, раз все так вышло? Придется подчиниться. Ей было немного стыдно перед Игорем за предстоящий обман, немного страшно за него и боязно Гора: вдруг он еще чего-нибудь потребует. Но в конце концов, не так ужасен черт, как его малюют. Ну набьют морду этим студентам, что, первый раз, что ли…
Одно она решила твердо: Игорю все подробно опишет, но сама туда не пойдет, ни за что! А Гору соврет. В оранжевой куртке. А если Игорь врежет другому — в синей или черной? Подумаешь — все равно ни тот, ни другой к ней не приставал, — простодушно рассуждала Тутси, — так какая разница?
В воскресенье Игорь явился, как всегда, ни свет ни заря.
Наташа, уже приученная к этой его манере (ну не понимал он, что люди могут спать до двенадцати!), ждала Игоря со своим кофе и горой бутербродов. Кроме кофе, она ничего готовить не умела, зато умела иметь в изобилии черную, красную икру, разные деликатесы. Игорь забывал спросить, откуда это все, но поглощал с удовольствием.
Свидание, как обычно, началось с любовных утех, которые затянулись на долгие часы. Кофе остыл, бутерброды покорно ждали своей очереди, наваленные в громадную хрустальную с серебром чашу для пунша (подарок одного шведского друга).
Пока изнемогавшая, счастливая, еще не остывшая Наташа лежала на смятой постели, не в силах шевельнуться, Игорь смотался под душ, разогрел кофе и набросился на еду. Он был голоден.
Наконец Наташа с трудом встала и некоторое время сидела, спустив на пол обнаженные ноги, глядя умиленным взглядом, как он ест. Потом проковыляла в ванну и вскоре вышла оттуда свежая и благоухающая, с невысохшими капельками воды на плечах и груди.
Они по заведенному обычаю обменялись новостями их жизни за космически долгий период, что они не виделись, — три дня. Это всегда было для Наташи трудным испытанием — приходилось что-то придумывать, заполнять разными непроисшедшими событиями те пустоты, что образовались на месте событий происшедших, но о которых она не могла рассказать.
Что касается Игоря, то, поглощая бутерброды, он азартно повествовал о Лембрэде, о неудавшейся попытке Люськи-культуристки стать «мисс космос и окрестности», сданном на курсах экзамене, о «Ракете»…
Наташа никак не могла решиться начать разговор. Наконец, как человек, ныряющий в холодную воду, она перевела дыхание и сказала:
— Игорь, ты не будешь меня ругать?
— За что, Наташка, родная?
— Тут одна неприятность вышла. А я… я оказалась не на высоте.
— Да что произошло?
— Помнишь, как мы познакомились? — она подошла к нему, обняла, заглянула в глаза. — Помнишь? Ты защитил меня от хулиганов, спас…
— Ну уж спас, — Игорь сжал ее щеки ладонями.
— А вот теперь тебя не было рядом, некому было спасать.
Он отпустил ее, отодвинулся, нахмурился.
— Ты можешь толком сказать, что случилось? — в голосе его слышалось нетерпение.
— Да ничего особенного. Видишь, цела, жива, здорова. Просто…
— Ну? — хрипло подбодрил он ее.
— Да я тут была у подружки (Наташа уже жалеет, что затеяла этот разговор), — она у «Сокола» живет. Заболтались, засиделись, смотрю — двенадцать скоро. Вышла, такси нет, спиртовозы, ну, частники, пролетают. Пошла пешком на метро, думала, успею…
— Ну, дальше, дальше…
— А там какое-то общежитие студенческое для иностранцев, возвращались они с танцев или кино, не знаю уж…
— Да можешь ты наконец толком рассказывать! — крикнул он. — Чего ты тянешь?
— Игорь, ну, пожалуйста, не кричи. Ничего особенного. Просто увидели девчонку, окружили, стали острить. Один особенно, красивый такой парень, высокий, курчавый, в оранжевой куртке, как схватит за грудь. Я его оттолкнула, а он матом. Другие хохочут — я закричала. А ночью-то никого. Я ноги в руки и бегом к метро. Поверишь, никогда так не бегала. Прямо рекорд побила! Финиш! Игорь, ты что! Ты…
Она испугалась. Он стоял бледный, крепко сжав челюсти. Лицо его стало некрасивым, глаза сверкали. Она не только никогда не видела его таким, она даже не представляла, что он таким может быть. Словно памятник жестокости и беспощадности.
— Ты сказала, у метро «Сокол»? — он говорил очень тихо, почти шипел. — Адрес?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
