— А чего им вянуть? — не понимала Сильвия. — Доротка главная наследница, к тому же и после нас ей все достанется, лакомый кусочек для любого убийцы!
— Значит, этот убийца после Доротки и нас пришьет, чтобы самому унаследовать? Так кто же эта такой? — кипятилась Фелиция.
— Говори, говори, раз придумала! — откровенно насмехалась над Сильвией Меланья.
— Откуда мне знать? — отбивалась Сильвия. — Ведь у каждой из вас может быть.., внебрачный ребенок, теперь он подрос и крови жаждет. И денег!
— Замолчи, кретинка!
— А лестница тебе ни о чем не говорит? — издевательски поинтересовалась Меланья.
Сильвия в долгу не осталась:
— Не возражаю, с лестницей, возможно, и приятнее общаться, чем с вами, да только она пока мне ни словечка не промолвила.
— Потому как мозгов у тебя — кот наплакал.
Мне вот промолвила.
— У тебя с мозгами еще хуже! — обиделась Сильвия. — Лестница, видите ли, ей сообщила...
— Что сообщила лестница? — хотела знать Фелиция.
— Да то же самое, что и вот этому пану полицейскому. Ишь сидит, молчит в тряпочку. А сказала она о том, что кто-то ею воспользовался. Раз ни одна из нас, а я не сомневаюсь, что и Мартинек к ней не прикасался...
— Избави Бог! — поспешил откреститься от лестницы Мартинек.
— ., то значит, это сделал некто посторонний.
Влез на балкон, распахнул дверь, как раз Вандзе засквозило, вошел в комнату и убил ее. Потом слез и поставил лестницу туда, куда ему было проще.
— И правильно сделал! — похвалила злоумышленника Сильвия. — До этого она и в самом деле лежала в дурацком месте, очень неудобно было каждый раз тащить ее за кучи хвороста, битого кирпича и старых досок, какой смысл...
— А такой смысл, чтобы в глаза не бросалась! — накинулась на глупую сестру Фелиция'. — Может, я не желаю, чтобы перед домом торчало такое сомнительное украшение... А там ее не видно. И будет лежать там, где я велю'!
— Тем более, что вся за кучами не помещается, есть шанс, кто-нибудь зацепится и ногу сломает, — дополнила Меланья. — Бесплатное развлечение, у нас здесь так их не хватает. Неужели до сих пор не доходит, что в доме побывал кто-то посторонний?
До пана капитана уже дошло, а до тебя нет? Ох, извините, может, вы пай майор, а я вас капитаном обозвала, но вы не представились своим воинским званием. И наверняка этот пришелец был в перчатках, а поскольку перчатки тоже оставляют разные следы...
— А вы откуда это знаете? — вырвалось у Бежана.
— Я уже высказала просьбу не считать меня дебилкой! Моих сестер — считайте, для этого у вас есть все основания, но меня — прошу покорно не приравнивать к ним! У меня свои амбиции.
Итак, если суммировать перчатки, лестницу, сквозняк, то выстраивается довольно убедительная цепочка, не правда ли? И полагаю, по сравнению с полицией мы находимся в более выгодном положении. В отличие от нее мы знаем, что ни одна из нас не приканчивала Вандзю. Мы в этом убеждены, а полиция только допускает, как одну из версий. И вообще вы, пан полицейский, имеете право удивляться...
Тут Меланья прервала монолог, чтобы положить на свою тарелку оставшийся кусок кекса, как всегда непропеченного.
— Ваш кусок, — сказала она Бежану. — Вы не любите непропеченное? Так я доем, не возражаете?
— Чему я имею право удивляться? — хотел знать Бежан.
— Нам удивляться! Что мы вот так свободно болтаем, а не смотрим исподлобья и подозрительно друг на дружку, не запираемся одна от другой.
У нас что на уме, то и на языке, уж вы с этим смиритесь. Мы не какие-нибудь мимозы, о нет!
Даже если бы одна из нас и пристукнула Вандзю, мы бы не впали в истерику и не принялись ее безоговорочно осуждать. Но нет, ничего такого тут не произошло, ни одна из нас не стукнула Вандзю крокетным молотком, хотя честно признаюсь, иногда очень хотелось. К тому же должна признаться еще в одном. Мы думали, Вандзя нам оставит.., ну, не знаю, можно было предположить, что она миллионерша, что у нее целый миллион, даже два, половина Доротке, нам бы досталось по триста тысяч на нос, а это не такая сумма, чтобы из-за нее сидеть всю оставшуюся жизнь. О том, что Вандзя была богатенькой миллионершей, что у нее оказалось целых сорок миллионов, мы узнали уже потом, и именно от вас, пан полицейский, хотя, возможно, вам и неприятно это слышать. Да, кстати, когда похороны?
Фелиция давно отвлеклась на какие-то свои мысли, монолога сестры не слушала, ухватила лишь последний вопрос и на него отреагировала.
— Доротке надо оформить все в американском посольстве.
— Тело уважаемые пани могут взять завтра, — вежливо ответил комиссар Бежан, внимательно слушавший Меланью, но не спускавший глаз с Мартинека, который, явно довольный, что все о нем позабыли, размеренно и безостановочно жевал с блаженным выражением на лице.
— А что мы с ним сделаем? — скривилась Сильвия. — Положим вот на этот стол в гостиной, и все соседи будут приходить и пялиться?
— Спятила? — прикрикнула на сестру Фелиция. — И что, на Вандзе будем обедать? Нет, такими вещами занимается Бюро ритуальных услуг, но им нужна бумага из посольства. Да куда же подевалась Доротка?
Доротка вошла, неся поднос с чаем для себя и Роберта. Тот шел следом, уже без манто.
— Вот я, никуда не делась. Кота относила. Ладно, завтра схожу в посольство, но мне наверняка понадобятся какие-то документы.
Меланьин монолог явно адресовался Бежану, и тот не упустил из него ни словечка, хотя приятного услышал мало. Конечно же, проклятые бабы догадались обо всем. И как же неосторожно он поступил, сам сообщил им размеры суммы в завещании американки. Да, до этого они не знали о сорока миллионах, нотариус подтвердил. Так глупо проболтаться! Хорошо хоть, не все выболтал...
— У нас в секретариате вы получите все необходимые документы, — заверил он Фелицию. — И если не возникнут какие осложнения в посольстве — а полагаю, не возникнут, то дня через три-четыре можно будет похоронить покойницу. С могилой осложнений не предвидится?
— У нас целых два фамильных склепа, — откусив от своего кекса информировала Сильвия. — И даже три, ведь у Вандзиных родных, Роеков, тоже имеется фамильный склеп. Надо бы проверить на Повонзках. Доротка...
— Прекрасно, разорвусь на несколько кусков, и один отправлю на Повонзки! — угрюмо» пошутила Доротка.
— И нечего огрызаться! — оборвала племянницу Фелиция. — Склеп Роеков обязательно надо разыскать. У них наверняка все в черном мраморе и места забронированы на девяносто девять лет вперед. Вот интересно, для чего придумали такой идиотский срок, не знаете? Чтобы вместились три мировые войны? Проще ведь назначить сто лет. Так что, будь любезна, уж сделай, что велят старшие.
