Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Мне кажется, что поначалу Сандер верил, что мать Себастиана сможет помочь нам доказать, что Себастиана не нужно было уговаривать убить отца. Но потом он отказался от этой идеи, видимо, сообразив, что ее приход в суд может навредить мне еще больше. Что может вызвать большее отвращение, так это попытка этой шлюхи объяснить, почему она бросила своих детей. Так что мать Себастиана быстро была забыта.
Но протокол ее допроса я читала. Говорила она, главным образом, о себе. О том, как сложно ей было жить с Клаесом (тут я ее понимаю), о том, что в начале брака она верила, что сможет его «излечить» (видимо, этим словам она научилась у своего терапевта) и научить любить ее, несмотря на то что он «не умел выражать свои эмоции» (снова терапевт). В конце концов, она была «вынуждена» уйти от него, и муж «из мести» не дал ей забрать сыновей. «Что мне было делать?» – задает она риторический вопрос и сама же отвечает:
– Я ничего не могла поделать. Клаес и слышать об этом не хотел.
Лукас отказался сотрудничать со следствием и с Сандером. Он ни с кем не разговаривал о том, что произошло. Брат Себастиана взял на себя управление концерном и проследил, чтобы все семьи погибших получили компенсацию, но полиции и адвокатам он ничего не сказал. Ни слова.
В бульварной прессе после выступления Сандера писали о детстве Клаеса, проведенном в интернатах, о том, как у родителей не было на него времени и воспитывали его няни и прислуга. Психологи, никогда не встречавшиеся ни с Клаесом, ни с Лукасом, ни с Себастианом, заявляли, что он не был привязан к своим детям, потому что его собственные родители не уделяли ему внимания. Те же психологи говорили, что Себастиан унаследовал эти его черты, один даже заявил, что «даже богатые дети с собственной комнатой в роскошном особняке в Юрсхольме» могут иметь психологические проблемы, но слова Сандер не стал использовать. Он для этого слишком умен.
«Мы должны сосредоточиться на том, что ты совершила и за что тебя можно призвать к ответственности. Психические проблемы Себастиана, с этой точки зрения, не играют никакой роли, если не доказывают твоей невиновности».
Но для прессы они играют роль. И еще какую. Я думала о том, почему мать Себастиана бросила своих детей. Болела ли она, употребляла ли наркотики, имела ли проблемы с алкоголем? Может, поэтому она не дала эксклюзивное интервью «лучшему в мире журналисту»? Я знаю, что не дала. Ни одного интервью. Может, ей есть что скрывать. Может, она совершила какие-то постыдные поступки и боялась, что Клаес расскажет всем правду. А может, лгала на допросе. Может, она не хотела иметь детей, может, сама от них отказалась, кто знает. Возможен и тот сценарий, что Клаес угрожал жене, а она смертельно боялась его и потому сделала так, как он велел. Возможно, Клаес издевался над ней так же, как потом над сыном. Никто не знает. Это не играет роли.
Но для меня это важно. Часть меня хочет верить, что она любила своих детей, и у нее просто не было другого выбора. Клаес был настоящим монстром, не позволял ей встречаться с детьми, и он действительно заслуживал того, чтобы умереть. Мне хочется верить, что Лукас тоже был жертвой и что он боялся Клаеса, как и все остальные. Но я знаю наверняка, что ни Лукаса, ни матери не было рядом с Себастианом, когда он больше всего нуждался в тепле и поддержке. Особенно в последние недели. С ним была только я. А меня ему было мало.
Я пыталась не проводить все время с ним. Мне часто хотелось взять паузу и не видеть этого незнакомца, которым Себастиан стал после возвращения из больницы. Он был то агрессивным, то равнодушным. Он орал на меня, называл идиоткой и спрашивал, какого черта я заявилась к нему домой без предупреждения, а когда я отключала телефон, кричал, что мне плевать на него, плевать на его самочувствие, плевать на все. Случалось, я думала, что мне стоит поехать в центр с Амандой, почитать книгу Лине, поужинать с семьей, но у меня было ощущение, что я не помню, как это делается. А ведь это были мои близкие. Быть с ними было так же естественно, как дышать или спать, но теперь они превратились в незнакомцев. Я начала избегать родных. Перестала отвечать на звонки Аманды. Я запиралась у себя в комнате. Сторонилась одноклассников.
На Пасху родители с Линой уехали отдыхать. Я сказала, что поеду в Антиб[19] с Клаесом и Себастианом, но на самом деле мы остались дома. Мы почти не выходили из дома, все время проводили у бассейна, курили, слушали музыку, выбранную Себастианом, заказывали еду на дом. Иногда приходил Деннис. Ненадолго.
Когда родители вернулись, они спросили, как у меня дела.
– Хорошо, – ответила я.
– Правда? – спросила мама.
– Да, – сказала я, пожав плечами, – только слегка простудилась.
Они больше ничего не спрашивали, даже не спросили, почему я ни капельки не загорела.
Что с тобой случилось?
Самое странное заключается в том, что в те последние недели не было никакого поворотного момента, никто не сделал ничего, что могло бы повлиять на ход событий. Дни шли, все было по-прежнему, по-прежнему ужасно, но дни начинались и кончались, не всегда Себастиан был под кайфом, не всегда он был агрессивным или безумным, случалось, что он был почти нормальным, но так мне казалось тогда, а не сейчас. Но тогда мне казалось, что все нормально, только потому-то все было плохо, как обычно, но не хуже. Выходные были особенно ужасными, потому что я двое суток подряд общалась только с Себастианом и иногда с Деннисом. И с Клаесом, когда он бывал дома.
Я пыталась заставить Себастиана осознать это, но он не мог или не хотел. Во всяком случае, он отказывался меня слушать. И чем хуже он себя чувствовал, тем гаже обращался с ним отец. Клаес Фагерман постоянно оскорблял его, не проявлял никакого интереса ни к здоровью, ни к учебе сына. Ему было плевать на то, что Себастиану становится все хуже и хуже. И Себастиан, видя такое отношение, тоже не мог найти в себе силы, чтобы бороться с недугом.
Иногда я думаю, что Клаес надеялся, что Себастиан покончит с собой и это решит его главную проблему, о которой он так много говорил: «Что мне, черт побери, с тобой делать?»
После того ужина со знаменитым поваром, когда я пыталась поговорить с Клаесом, я тоже попала в черный список, куда он заносил идиотов. Наверно, потому, что не могла заставить Себастиана взять себя в руки и делать то, чего ждал от него отец. Клаес перестал со мной здороваться, не смотрел мне в глаза, говорил обо мне в третьем лице в моем присутствии. Он презирал меня за то, что я встречалась с таким слабаком, как его сын.
Я думаю, что все случившееся – вина Клаеса Фагермана. Если бы он был другим, если бы не совершал всех этих ужасных поступков и не говорил всех этих мерзких слов, то трагедии бы не случилось.
Я сказала об этом Сандеру. Сказала, что хотела, чтобы он умер, что действительно желала ему смерти, когда писала то сообщение. Клаес Фагерман заслуживал смерти, потому что он был плохим отцом Себастиану и не любил своего сына так, как подобает отцу.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
