В пакетах оказалось три пенопластовых контейнера, которые все еще были настолько теплыми, что чуть потели. К ним прилагался странный набор банок с напитками: «Канадский сухой имбирный лимонад», «Биг ейт кола», «Джолт кола», «Ар-Си Кола», томатный сок и диетический «Доктор Пеппер».
– Я требую, чтобы ты объяснил этот поразительный триумф, – сказала Зоя.
Икс заметно оробел.
– У нас же наверняка есть более важные вопросы? – возразил он.
– Ни одного не знаю, – заявила она. Икса это вроде не убедило, так что она добавила: – Мне хочется услышать что-то радостное. Все остальное просто отвратительно. Давай немного поговорим про еду, а? Ну, пожалуйста!
Он признался, что вынул у Зои из кармана деньги, пока она спала (ему было из-за этого очень неловко), и прошел вдоль дороги, пока не обнаружил ресторанчик. Там было светло и громко, много смеха и звона стаканов. Все уставились на него, когда он вошел, – наверное, отчасти потому, что он был без пальто и волосы у него выглядели не слишком прилично.
Зоя покосилась на его прическу и улыбнулась. Волосы у него торчали во все стороны, словно указатели на перекрестке.
Икс сказал, что, когда обедающие принялись его рассматривать, он впал в панику. Он уже собрался убегать, но женщина с ярко-желтыми волосами и карандашом поздоровалась с ним и помогла успокоиться. Икс притворился, будто не знает английского. Желтоволосую женщину это растрогало. Она провела его по ресторану, жестами предлагая ему посмотреть на то, что люди едят, и указать на то, чего хочет он.
– Боже! Она с тобой заигрывала! – прервала его Зоя. – Наверное, придется мне туда сходить и поговорить с ней.
Икс излагал свою историю возбужденно – почти восторженно. Теперь он замолк, сбитый с толку Зоиными словами.
– Не важно, – сказала она, – продолжай. Это будет лучшая история всех времен!
По словам Икса, в ресторанчике всем захотелось, чтобы он выбрал именно их блюдо. Это превратилось в игру. Когда он проходил, они поднимали тарелки повыше, надеясь получить его одобрение. Каждый раз, когда он делал выбор, поднимался радостный крик, а официантка что-то записывала на бумажном прямоугольничке. Единственной проблемой стал выбор напитков, потому что он не видел, что находится в банках. Оставалось надеяться, что она найдет что-то приемлемым.
Она заверила его, что найдет. Себе она взяла имбирный лимонад, а когда он потянулся за «Джолт колой», подсунула ему томатный сок со словами:
– По-моему, ты и так уже на взводе.
Далее последовало торжественное открытие пенопластовых коробок. Икс смотрел, как Зоя в них заглядывает. Он так заметно нервничал, что она растрогалась бы до слез, если бы не умирала с голоду. В первой коробке оказалось два толстых промасленных гренка с завитками корицы в центре в сопровождении обжаренного блестящего бекона. Во второй – золотистая горка луковых колечек с баночкой сырного соуса. В третьей лежал кусок шоколадного торта, такой огромный, что резиновое кольцо, скреплявшее коробку, заметно растянулось.
Икс воззрился на Зою, нетерпеливо дожидаясь ее вердикта.
– Не стану делать вид, будто знаю, что такое правильная еда, – признался он.
Она перегнулась через коробки, закинула руку ему на шею и, притянув поближе, поцеловала.
– Это – самая лучшая на свете еда, – объявила она. – Как ты догадался?
Икс засиял.
– Начнем с этого? – предложил он, указывая на торт.
– Еще бы! – согласилась Зоя.
Официантка забыла положить им приборы, бумажные тарелки и салфетки, так что они ели руками.
Они съели все, пока не остались только крошки, а потом подъели и крошки. Они ели, пока их руки, рубашки, лица… и даже шеи!.. не стали липкими от жира и глазури. Они ели, пока не начался отлив, а солнце не встало прямо над головой. Икс поймал такой кайф от сиропа и торта, что принялся радостно скакать вокруг домика, копируя Рвач, Дервиша и русского охранника. Зоя смеялась, вспоминая Стукача и его шоколадные батончики. «Придите ко мне, все жители Низин, – подумала она, – и я дам вам сахару! А может, даже кофеину!»
При виде радостного Икса ей вдруг стало спокойно. Она подобного не ожидала. Зоя так привыкла к боли, к потерям и жутким вопросам – но вот здесь, перед ней была любовь, была надежда, был ответ.
После неизбежного сахарного отката Икс на несколько часов заснул, высунув длинные ноги из домика. Зоя неотрывно наблюдала за ним – точно так же, как он смотрел на нее всю ночь. Отец ее бросил, а вот Икс такого не сделает. Добровольно – нет. Она постаралась привести в порядок его волосы, насколько это возможно было сделать без расчески. Она водила пальцами по татуировкам у него на руках: жираф, обезьяна, нож, дерево, цепочка звезд. Зоя боялась, что поступает нехорошо, трогая его, пока он спит, но ничего не могла с собой поделать. И к тому же она могла поклясться, что его дыхание выравнивается всякий раз, когда их кожа соприкасается. Она прижималась губами к внутренней стороне его запястий и к нежной ямочке между ключицами. Она целовала его пальцы по очереди, захватывая их губами. Она делала это очень осторожно, чтобы он не проснулся. Ее лицо пылало. Все имело вкус кленового сиропа.
* * *
Зоин отец был настолько близко, что во сне у Икса снова началась трясучка. Близость Зои всегда успокаивала его тело, но никогда не излечивала окончательно. Кожа у Икса стала влажной и горячей. Зоя убрала пряди волос с его лба. Она расстегнула ему рубашку, чтобы воздух охлаждал его, и позволила себе краткое наслаждение, прижав ладонь к его груди и почувствовав под ладонью биение сердца. Спустя несколько часов недомогание усилилось. Во сне Икс трясся и метался.
У Зои в кармане зазвенел телефон.
Экран показывал, что звонит «Я!!!». Джона сам себя ввел.
Она спустилась по шаткой лестнице, чтобы Икс не проснулся, и пристроилась на одной из узких ступенек. Слетевшиеся с воды птицы описывали над ней круги. Под ногами кипели волны.
Джона заговорил, не дав ей даже поздороваться.
– Почему тебя нет? – спросил он. – Ты где? Что ты делаешь?
Зоя ответила на наименее сложный вопрос:
– Смотрю на океан.
– Где это океан? – недоверчиво осведомился Джона. – У нас нет океана!
– Все расскажу, когда увидимся, козявка, – пообещала она. – Сейчас говорить не могу.
– Я один, – пожаловался он.
– Погоди, – изумилась она. – Почему это?
Джона досадливо фыркнул, а потом, не переводя дыхания, выпалил:
– Руфус опаздывает, потому что попал в аварию, кажется, медведь упал с машины, а мама не смогла ждать, потому что ей пора было на работу, а теперь я один, и это противно и страшно, и почему это тебе понадобилось смотреть на океан, когда у нас прямо тут есть то, на что ты можешь смотреть?
