Вот волк, растерявший все зубы в лесу,Который так нежно целует лису,Которая внаглую ловит ворону,Пришедшую на аромат самогону,Что тихо стоит себе незамудрённоВ той хате, которую строил Семён.
Вот это кобыла, седая и статная,Что волку беззубому даст по сопатке,Который лисицу ласкает украдкою,Чтоб та не хватала ворону за лапку,Чтоб та самогон не глотала украдкой,Что в подполе тихом и пахнет так сладко…
– В той хате, которую строил Семён, – на автомате с удовольствием подпел я.
– Чёй-то, чую, нерусская какая-то песенка, – поморщилась бабка, недовольно косясь на распевшегося исполнителя.
– Ворона, лиса, волк, кобыла, Семён, самогон, – расслабленно повёл плечами я. – Всё слова русские, всё о пьянке и тоске по родине, чего же надо? Наговариваете вы на мальчонку…
Мы, наверное, не будем утомлять вас описанием нашей обратной дороги, тем более что была она спокойной и даже немного скучной. В Чехии останавливались только ради глотка местного пива и уточнения судьбы крумловских призраков. Как я понял, часть из них последовала нашему совету, переехав-таки на постоянное место жительства в Прагу.
Польшу мы вообще пролетели на ура, задержавшись на границе лишь ради того, чтобы по просьбе бабки прикупить польских яблок. Не то чтобы у нас на Руси своих нет, у нас всяких полно, а так, чисто для поддержания добрососедских отношений.
В Бресте усатый градоначальник заставил нас остаться на ночь, упросив Христом Богом всё ему рассказать. За это время, правда, некоторые несознательные личности пытались ограбить нашу избушку, но та отбилась куриными ногами. Она вообще умеет за себя постоять, уж поверьте.
Старику-лешему в чащобе отсыпали полный мешок пряников с брестского базара. Он, правда, намекал на горячительное, но наша опытная старушка даже пива плеснуть ему не позволила, говорила, что он как выпьет, так до любого докопается, а потом ещё к степенным медведицам с любовью приставать будет. Ну его, короче, чаем с пряниками перетопчется.
По системе «зеркальной» видеосвязи я каждый день разговаривал с Олёнушкой, а один раз за стеклом даже появился царь!
Горох выслушал наш короткий доклад, искренне огорчился, что войны не будет, и пошёл кому хоть в думе морду набить со скуки. Что поделать, он государь у нас деятельный, экстремал по натуре, ему и день без приключений, так уже задница горит, душа размаху требует!
Спасённый нами от костра дьяк Груздев всю дорогу что-то писал себе в уголке, а перед самым Лукошкином, за полверсты, вдруг сиганул с крыльца и дёрнул вперёд такой отменной кавалерийской рысью, что мы с обалдевшей избушкой только пыль глотали.
Хорошо еремеевцы задержали его в воротах, когда он на последнем издыхании хрипел «слово и дело государево!», размахивая докладом в боярскую думу. Ну, о содержании доклада вы, я думаю, уже и сами догадались – Филимон Митрофанович топил нас с головой, выставляя себя любимого то мучеником, то героем, то жертвой грязного милицейского шантажа.
Будь моя воля, я бы этого козлобородого гада на месте все его бумаги съесть заставил! Но Баба-яга чин чином убрала наш «обвиняющий приговор» в сундук, а дьяку в качестве наказания пришлось идти во дворец в тех же немецких штанишках на лямках, заправив длинную рясу за пояс и оголив тощие волосатые ноги. Жёстко, согласен, но ведь заслужил!
