Когда «блэквотарец» переступил порог, я отточенным, тренированным и очень резким ударом ребром ладони по горлу моментально вывел его из строя. Он даже не ойкнул. Бездыханное тело начало заваливаться на пол, но мне удалось перехватить его и рывком убрать из дверного проема. Второй охранник не понял, что произошло с его напарником. Он только успел заметить, как того вдруг неестественно и быстро какая-то неведомая сила втащила в подвал. Затем раздался звук падающего тела. Охранник бросился в проем двери, выхватывая на ходу пистолет из висевшей на боку кобуры и извергая потоки нецензурной брани и угроз. Этого парня мне удалось вырубить мощным ударом в пах. Для этого я встал на одно колено, чтобы ворвавшийся охранник не сразу увидел своего соперника. Мне хватило секунды его замешательства, чтобы свалить. Мой удар кулаком был очень силен и, главное, точен. Охранник рухнул в корчах на пол. Он даже не кричал, а только мычал. Наручниками, которые были обнаружены у них, я сковал руки и ноги «блэквотарцев». Путь к свободе был открыт. Но теперь у меня было два пистолета с четырьмя полными обоймами к ним.
Я вышел из подвала, закрыл дверь на засов и направился в гостиную, где несколько часов назад имел беседу с полковником Клиффордом. У меня и сейчас была стопроцентная уверенность, что мы с ним вновь встретимся именно в этом помещении.
В гостиной я никого не нашел. Зато со второго этажа коттеджа послышалась какая-то возня, потом раздались довольно сильные удары, затем — крики и детский плач. Кто-то мужским голосом, видимо, Сэм Шепард, начал громко ругаться:
— Ах, ты с… Кусаться вздумала? Я тебя…
Плач прекратился и вместо него стали раздаваться сначала всхлипывания, а потом сильные хрипы, словно кого-то душили.
Перепрыгивая через две ступени, я бросился на второй этаж. Там находилась спальня, из которой доносилось уже едва слышное сипение. Я бесшумно вошел в комнату. Перед моим взором предстала совершенно отвратительная сцена. На ковре почти возле самой двери лежало бесчувственное тело девочки, по сути, еще ребенка. По ее неестественной позе сразу стало понятно, что она уже мертва.
Я перевел взгляд в глубину спальни и увидел полностью обнаженного Сэма Шепарда. Он находился в постели. За могучим торсом охранника трудно было разглядеть, что происходит. Однако в полумраке спальни мне удалось рассмотреть, что из-под одеяла высовывается детская нога, которая судорожно дрожит. Я тут же догадался, что Сэм Шепард душит подушкой юную афганку, но делает это как-то по-особенному. Его ярость, которая обрушилась вдруг на этих девочек и убила одну из них, неожиданно перешла в состояние какого-то первобытного возбуждения, когда вошедший в раж самец ничего не видит и не слышит, кроме объекта своего вожделения. Девочка медленно умирала, а Сэм Шепард в этот миг чувствовал наивысшее удовлетворение своей похоти. Именно поэтому доведенный почти до экстаза, он не услышал, как я вошел в спальню. Сэм рычал от удовольствия, как дикий зверь, и рвал зубами подушку. Я приблизился к Сэму и рукояткой пистолета сильно ударил его по затылку. Мне не хотелось убивать маньяка сразу, в противном случае мой удар был бы намного сильнее и пришелся бы чуть ниже. Хотя, вообще-то, можно было его просто пристрелить.
Хозяин коттеджа после моего удара громко хрюкнул и упал лицом на свою жертву. Я скинул его с кровати на пол и убрал с лица девочки подушку. К счастью, мне удалось поспеть вовремя. Девочка была жива. До смерти напуганная, она, обессиленная, лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала. На вид ей было не более четырнадцати лет. Афганка быстро пришла в себя. Увидев меня, она сжалась в комочек и стала беззвучно плакать. Я улыбнулся ей и сказал одно-единственное слово, которое знал на пушту: «Рохат, арам сай!», что означало «успокойся!» У девочки после всех пережитых страданий начался сильный озноб, будто в спальне стояла лютая стужа. Она продолжала испуганно смотреть на меня и дрожать, а потом и вовсе натянула одеяло на голову. Я отошел от кровати. Надо было что-то делать с телом убитой девочки. Мой взгляд упал на кресло. Там лежал халат Сэма. Он имел расцветку американского флага. Я взял этот звездно-полосатый халат и набросил его на труп. Махровый материал закрыл красивое лицо юной пуштунки.
Тем временем Сэм стал приходить в себя. Он зашевелился и пьяно пробормотал что-то нечленораздельное. Не теряя времени, я нарвал из простыни пару широких полос, связал их, затем скрутил между собой, и у меня получилась довольно крепкая веревка. Перевернув Сэма на живот, привычными движениями за пару минут мне удалось его крепко связать. Причем я это сделал таким образом, что при каждом неловком его движении руками при попытке освободиться от пут, петля на шее «блэквотарца» затягивалась, перекрывая ему доступ воздуха. Сделав из куска простыни кляп, я стволом пистолета разжал охраннику зубы и плотно вбил ему в рот тряпичную пробку. Закончив с Шепардом, я слез с него, поднялся и стал ждать.
Прошла еще пара минут, прежде чем Сэм окончательно пришел в себя. Открыв глаза, он вначале не понял, что с ним произошло, а потому попробовал освободиться, но петля на горле стала его душить. Одного этого было достаточно, чтобы Сэм понял, что попытки его тщетны.
Я помог Шепарду подняться и спуститься по лестнице в гостиную комнату. Он бросал на меня грозные взгляды и что-то мычал, видимо, угрожал мне самыми ужасными карами на свете. В гостиной я усадил Сэма в кресло и пошел в подвал, проверить поведение своих «подопечных». Там ничего не изменилось.
Закрывая дверь в подвал, я услышал какую-то возню в гостиной. «Наверно, мистер Шепард в очередной раз пытается освободиться?» — пришла в голову вполне естественная мысль. Но на самом деле, ситуация оказалась весьма пикантной. В мое отсутствие из спальни в гостиную спустилась чудом уцелевшая афганка. Увидев своего обидчика и мучителя, она решила ему отомстить. Вначале эта хрупкая афганка своими маленькими кулачками стала бить Сэма по лицу и ногтями расцарапывать ему грудь, щеки и шею. Делала это она неистово. Американец не мог уклониться от ее ударов и потому сидел весь в крови, которая сочилась из его разорванных губ, разбитых зубов, пораненной шеи. К несчастью Шепарда, на стене в гостиной у него была размещена довольно большая коллекция афганских ножей. Когда пуштунка увидела их, она выбрала весьма специфический клинок, который афганцы называли «лохар». Он представлял собой не традиционный нож, а складной серп, который использовался аборигенами и в бою, и в работе. Афганка ловко раскрыла нож и решительно направилась к американцу. Шепард сидел ни жив ни мертв. Он догадался, что хочет сделать с ним эта юная пуштунка. Понял и я, какая судьба уготована сотруднику из «Блэк Вотар». Девочка хотела просто кастрировать насильника и убийцу. В принципе, он заслуживал такого жестокого наказания, но не сейчас. Мне мистер Шепард пока нужен был живым. Я остановил девочку и выхватил из ее руки жуткое оружие ее мести. Она не сопротивлялась, а, как ребенок, приткнулась ко мне и стала беззвучно плакать. В какой-то момент и мне самому вдруг захотелось довести до конца то, что намеревалась сделать афганка, и, наверное, возмездие совершилось бы, но…
Неожиданно прозвучал сигнал вызова на портативной радиостанции. Не ответить на вызов было нельзя. Я нажал кнопку приема и ответил:
