Султан был уверен, что это известие исключительно хорошо отзовется во всей Румелии, особенно в христианских королевствах и княжествах всей Европы. Этот шаг был, несомненно, полезен в политическом аспекте.
Мехмед-паше было приказано двигаться с основными силами в Кютахью, к принцу Селиму. Пертев Мехмед-паша отправился в Конью, к царевичу Баязиду, чтобы попытаться еще раз убедить его распустить отряды курдов, туркмен и сирийцев, которых тот собрал вокруг себя, и принудить подчиниться закону. Поскольку принц отказался от предложения паши, разозлившийся султан вступил на землю Малой Азии, чтобы показать серьезность намерений, и приказал Соколовичу с войсками и артиллерией выступить против сына Баязида. Принц отказался от последнего требования разоружиться и сдаться, и визирь развернул против него боевые действия. Через два дня бунтовщики потерпели поражение, а Баязид успел ускользнуть. Соколович преследовал его до персидской границы и там опять сошелся с ним и с его четырьмя сыновьями. Принц, проиграв и это сражение, с помощью Аяс-паши, который не любил Соколовича и принца Селима, перешел на сторону персидского шаха Тахмаспа. Пока что ему удалось спастись, но Аяс-пашу, эрзерумского беглербега, схватили и удавили.
Еще один более серьезный противник Баицы, Лала Мустафа-паша, продолжил враждовать с земляком; он распространял всяческие сплетни, пользуясь расположением к нему принца Селима. Тот даже продвинул его на должность тимишоарского беглербега, а потом вернул в Азию, назначив наместником Вана.
Торговля с персидским шахом продолжалась долго, но в конце концов успешно завершилась: после того как достаточно быстро убили более тысячи преданных членов свиты царевича, покровитель продал его вместе с детьми за четыреста тысяч золотых. Баязида вместе с четырьмя сыновьями казнили. Даже его пятого сына в возрасте трех лет удавили в Бурсе по приказу деда. Жестокость действий дивана и сарая не подвергалась сомнению: судьба империи должна быть защищена и сохранена.
Мехмед-паша Соколович вынес на своих плечах самую тяжкую часть работы, в то время как Пертев-паша окончательно завершил ее, выплатив деньги врагу-союзнику. Им обоим, в особенности первому, престолонаследник Селим был обязан по гроб жизни.
По возвращении в свой царьградский сарай Баица воспользовался заслугами в деле сохранения престола и занялся переводом своей большой семьи в столицу. Первого привезенного, уже получившего образование в придворной школе, старшего племянника Мустафу, он назначил в управу Боснийского санджака, выстроив тем самым постоянный и прочный мост между старой и новой родиной. Это же время он использовал для обустройства собственных дел и создания первых благотворительных фондов, для расстановки своих людей по наиболее влиятельным должностям, чтобы создать сеть, которая обеспечивала бы уверенное правление. Но его и Синана постоянный покровитель Рустем-паша скончался от болезни во время своего второго срока. Синан уже выстроил для него не только гробницу, но и караван-сарай в Эдирне. В Стамбуле строилась мечеть его имени.
Иосиф воспользовался возможностью и показал Баице планы мечети, которую по ним уже построили его мастера в боснийском Мостаре по просьбе Мехмед-паши Караджоза. И сказал ему:
– Как бы то ни было, следующим благотворителем в Боснии будешь ты. Видишь, что все меньше тебе остается преодолеть ступеней к вершине башни?
И в самом деле, сразу после смерти первого министра на его место назначили прежнего второго визиря Семиза Али-пашу, славянина. Баица занял место второго визиря. Пертев Мехмед-паша переместился на место третьего. Четвертым визирем стал Ферхад-паша (женатый на внучке султана Румайе, дочери его рано умершего любимого сына), а пятым визирем назначили также серба по происхождению, бывшего до этого румелийским беглербегом Мустафа-пашу Кизил-Ахмедовича.
В дальнейшую судьбу Баицы вмешалась Михримах, вдова покойного великого визиря Рустем-паши, дочь султанши Роксоланы. Она была не столь амбициозной, как ее мать; частично поучавствовав в ее аферах и обжегшись на них, теперь она тщательно обдумывала каждый шаг. Потому она тоже сосредоточилась на важных для империи планах, но не столь прямолинейно. Она рассчитала, кто мог бы принести наибольшую пользу державе, и получила разрешение отца Сулеймана и согласие брата Селима на организацию большого праздника. Да еще какого! В один и тот же день, потратив собственные деньги и собрав самых важных людей Порты, она устроила три свадьбы! В тот день престолонаследник Селим выдал замуж двух своих дочерей: Эсмехан (Эсма) получила в мужья Мехмед-пашу Соколовича, а вторая, Гевхерхан – Пияле – Мехмед-пашу. Кроме них, янычарский ага Абдулкерим женился на дочери убитого принца Мустафы.
И свадьба стала частицей ускорения, с которым продолжалась жизнь Баицы. От такого брака нельзя было отказаться, несмотря на то что юная невеста в свои шестнадцать лет могла быть его дочерью или даже внучкой, а по годам – супругой его сыновьям Хасану и Курду, которые среди прочих придворных также присутствовали на свадьбе. Матерью Эсмехан была Нурбану, венецианка из знаменитой семьи Баффо, супруга будущего государя. Эта связь окончательно определила дальнейшую линию жизни Баицы. С подобной жизнью он давно согласился. Прежде он еще мог кое-что в ней изменить. Теперь ему оставалось только трудиться над тем, чтобы проявлять себя еще лучше во всем без исключения.
Став зятем и нынешнего, и будущего султана, Баица обеспечил себе во всех отношениях наивысшую степень безопасности. Его судьбу не могло решить слово или решение всего лишь одного человека в империи! Баица понимал, что никто еще до него не добивался такого высокого положения. Но в этом он усмотрел и новые опасности: отдельные придворные, занимавшие высокие посты, кто из зависти, кто из-за грязных помыслов и изначальной ненависти к Соколовичу, просто не выносили его, а иной раз и открыто презирали. Конечно, они понимали, что он стал самым серьезным препятствием для их планов и теперь, став членом правящей семьи, ускользнул из сферы их влияния. И потому теперь они свое более или менее враждебное отношение прикрыли новой вуалью – хитростью. Вокруг Мехмеда образовался кружок льстецов, людей с пустыми идеями, несуществующих родичей, предлагающих услуги любого рода, – кого только не было среди них. Он понял, что ему придется защищаться, пользуясь тем, чего в его характере не было, – лукавством. Но было очень трудно встраивать в свой характер эту черту. Увидев, что злопыхатели со своими сплетнями пытаются влезть даже в супружеское ложе, он отказался от желания изменяться. Он сказал себе, что постарается остаться таким, каким он был, и поступать будет так, как того заслуживают обстоятельства. Объяснил юной жене, что не требует от нее любви только потому, что семья решила соединить их. Он будет уважать ее и не станет устраивать скандальные связи с другими женщинами. Эсма восприняла это как выражение добросердечности и уважения. Она высоко оценила его и была близка к тому, чтобы полюбить мужа. Когда Баица узнал об этом, то не раскаялся в своей решимости оставаться последовательным.
Теперь Мехмед-паша мог спокойно и без слишком резких движений разобраться с противниками внутри империи. Надо было заранее подготовить почву для предстоящего назначения его первым визирем. Если бы он не был готов к назначению, то оно могло бы обратиться поражением. Сначала он занялся своими противниками. Вызвал самого опасного, Лалу Мустафа-пашу, и открыто спросил, почему тот работает против него, не имея на то ни одной видимой причины. Полученный ответ он счел искренним, что едва ли не разоружило его. Однако он не показал этого.
