— Но мы ведь тоже боимся, — пожаловался минотавр.
— Бояться не нужно. Мертвые не причинят вам вреда. Они служат Единому Богу и повинуются мне.
— А почему ты должна уйти? — спросил Галдар.
— Скоро вы все поймете. Нужно просто набраться терпения и ждать. — Взгляд Мины стал холоден как сталь.
— К Башне мага ты, Галдар, пойдешь со мной. Потом я отправлюсь на север к дракону, который правит Палантасом. Его зовут Келлендрос, но я предпочитаю называть его так, как его звали раньше, — Скай.
— Скай? Но разве он тут? Он же скрылся в каких-то отдаленных краях.
— Дракон здесь, — уверенно отвечала девушка. — Он ждет меня, сам того не зная.
— Не иначе как ждет случая напасть на тебя, — хмыкнул Самоал. — Этот Скай не похож на наших синих, Мина. Он настоящий мясник. Он пожрал чуть ли не половину своей родни, таких же уроженцев Кринна, как и он, став еще более могучим и сильным. Этот зверь не лучше, чем Малистрикс.
— Ты не должна идти к нему одна, — умоляюще заговорил минотавр. — Возьми с собой кого-нибудь из нас.
— Рука Единого Бога сразила Циана Кровавого Губителя, — строго произнесла Мина, в упор глядя на них. — Она сразит и Ская, если он вздумает противиться Его повелениям. Скай покорится. У него нет выбора. И вам тоже придется слушаться меня, капитан Самоал и ты, Галдар, — добавила Мина. — Прикажите солдатам повиноваться. Единому Богу угодны послушные. Вы будете в безопасности в этом лесу. Души мертвых защитят вас. Мы должны спешить. События в мире мчатся стремительно, и нас ждут.
— Нас ждут, — пробормотал минотавр вслед Мине, направившейся в глубь леса. — Нас, кажется, всегда ждут.
— Нас ждут победы, — поправил его Самоал. — Ждет слава. И лично я не возражаю против этого. А ты?
— Ты прав, — согласился минотавр.
— Тогда что же тебе не нравится?
— Я, кажется, понимаю, — пробормотал минотавр, — почему мне так не по себе последнее время. Я хотел бы иметь возможность поступать по-своему, хотел бы иметь возможность выбора.
— И это говоришь ты, старый служака? — Самоал во все горло расхохотался. — Какой выбор может быть у солдата? Надо повиноваться, не рассуждая, — вот и весь выбор. Ступай за Миной, — мгновенно став серьезным, проговорил он. — Чем скорее мы выберемся отсюда, тем лучше.
Галдар задумался. Разумеется, капитан прав. В военном деле главное — повиноваться. Солдат не должен думать о том, хочет ли он штурмовать городские укрепления, грудью стоять против тысяч стрел или ожидать, пока ему на голову опрокинут котел кипящей смолы. Солдат должен выполнять приказ. Галдару это было давно известно. Сомнения никогда не посещали его. Почему же сейчас его беспокоили такие странные мысли?
Ответа на этот вопрос не было. А если он и существовал, Галдару он был неизвестен.
21. Нежданный гость
Палин отложил книгу, которую до этого внимательно изучал, и потер слезившиеся глаза. Его зрение с возрастом сильно ухудшилось. Он хорошо видел предметы на расстоянии, но читать вынужден был либо с помощью очков, либо (поскольку вечно забывал, куда их засунул) поднося текст к самым глазам. Захлопнув в раздражении книгу, он швырнул ее на низкий каменный столик. Там уже громоздилась целая стопка фолиантов, столь же бесполезных.
Палин заинтересовался ими только потому, что увидел на полях пометки, сделанные почерком дяди. Все эти книги рассказывали о том, как следует пользоваться магическими артефактами. Но у него не было никаких оснований полагать, что в какой-либо из них говорится об устройстве для путешествий во времени.
Палин мысленно вернулся к беседе с Даламаром. Она произошла накануне, вечером того дня, когда они обнаружили исчезновение кендера и Палин настоял на том, чтобы войти в лабораторию своего дяди.
— Мне известно, что Совет Магов запретил посещать лабораторию Рейстлина, — говорил Палин Даламару, пока они взбирались по ступеням каменной лестницы, что вела в мрачное сердце Башни Высшего Волшебства. Едва ли столь громкое имя соответствовало нынешнему состоянию этого заброшенного, разрушавшегося здания. — Но где теперь Совет и где волшебная сила его магов? Сомневаюсь, что запрет продолжает оставаться в силе.
Даламар бросил на него взгляд, полный насмешливого любопытства.
— Фу, Маджере, как вы наивны. Неужели вы думаете, что я позволил бы правилам, когда-то изобретенным Пар-Салианом, помешать мне проникнуть в эту лабораторию? Да я взломал печать на ее двери еще в незапамятные времена!
— Зачем?
— А как вы думаете?
— Вы надеялись найти там мощные магические артефакты?
— Я надеялся... Впрочем, сейчас уже не важно, на что я надеялся, — пожал плечами Даламар. — Врата Бездны... Книги заклинаний... Там могло оказаться все что угодно. Я даже надеялся, что отпечатки следов шалафи еще хранят искры его могущества. А возможно, я искал Богов... — Даламар говорил едва слышно, устремив глаза в темную пустоту Башни. — Мой разум и мое тело лихорадило. Я дрожал. Но вместо Богов я обрел там силы смерти. Я овладел некромантией. Или, скорее, это она овладела мной.
Они продолжали взбираться по ступеням и наконец оказались перед дверью, которая преграждала путь давним воспоминаниям. В их памяти она выглядела мощной, внушительной, а на деле оказалась крошечной и кривоватой. Палии сразу осознал, сколько долгих лет прошло с тех пор, когда он видел эту дверь в последний раз.
— Призраки, что охраняли ее когда-то, давно сгинули, — заметил Даламар. — Да и какая в них теперь нужда?
— А Врата Бездны?
— Они ведут в Никуда и в Ничто.
— А книги моего дяди?
Даламар, который в это время снимал заклятие, запиравшее дверь, после минутной паузы ответил:
— Их по хорошей цене продала Йенна в своей лавке, но лишь в качестве любопытных кунштюков, забавных древностей. Я бы даже не стал запирать эту дверь, если бы с вами не появился кендер.
— А вы не войдете со мной?
Даламар покачал головой.
— Здесь ничто не интересует меня. Я лучше займусь поисками кендера.
— Он отсутствует уже целый день и всю ночь. Если бы Тас был где-нибудь поблизости, он не выдержал бы в одиночестве столько времени и уже одолевал бы нас разговорами и расспросами.
— Но я окружил Башню магическим кольцом, — Даламар пожал плечами, — и кендер не мог миновать его и сбежать отсюда. Спастись из Башни невозможно!
— Мне нравится ваша постановка вопроса. Я имею в виду слово «спастись».
Со священным трепетом Палин вошел в лабораторию, которая некогда принадлежала Рейстлину, разработавшему здесь свои самые мощные и уникальные заклятия. Но трепет вскоре исчез, уступив место грусти и глубокому разочарованию. Эти чувства знакомы каждому, кто, возвращаясь в дом своего детства, видит, каким он стал маленьким и каким унынием веет от былого великолепия.
