Вездеход мчался сквозь ночную тьму, и мрачная сцена смерти и разрушения отступала все дальше и дальше.
ЭПИЛОГ
Андерсон вышел из здания посольства человечества на Цитадели под лучи искусственного солнца Президиума. Спустившись по ступеням, он оказался на зеленой лужайке.
На берегу озера его ждала Кали. Она сняла обувь и окунула ноги в воду. Андерсон подошел ближе, тяжело опустился на траву, сбросил тяжелые ботинки и тоже погрузил ступни в прохладную освежающую синеву.
— Ох, как же здесь хорошо!
— Ваша встреча длилась довольно долго, — заметила Кали.
— Я боялся, что тебе надоест меня ждать.
— Все равно мне больше нечем заняться, — поддразнила она лейтенанта. — Я уже повидалась с послом. Кроме того, хотелось немного здесь побродить. — Затем, гораздо серьезнее, добавила: — Я могу тебе отплатить хотя бы такой малостью.
— Ты ничем мне не обязана, — ответил он, и после этого между ними установилось дружеское молчание.
После бегства с завода на Камале прошло четыре дня. Первую ночь они провели в медицинском комплексе неподалеку от космопорта. Медики нейтрализовали отравление дымом и ядовитыми веществами, образовавшимися в результате взрывов, а Кали еще пришлось делать внутривенные вливания из-за обезвоживания организма, полученного за время заключения.
На следующий день они встречались с членами Альянса — солдатами, обеспечивающими их безопасность, и представителями военной разведки, которых заинтересовали полученные сведения. Потом их посадили на поджидавший фрегат и доставили на Цитадель, где они лично отчитались перед высокопоставленными особами: три дня были заняты встречами, слушаниями и расспросами обо всем, что произошло… и кто в этом виноват.
Андерсон подозревал, что политическим кругам придется заниматься последствиями этих событий не одну неделю, а может быть даже несколько месяцев, но после официального приема в кабинете посла для него все было закончено. Для них обоих.
Впервые с той жуткой ночи они получили возможность встретиться наедине. Он хотел бы обнять Кали за плечи и прижать к себе, но не знал, как она на это отреагирует. Он хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов. Так они некоторое время сидели рядом друг с другом и молчали.
Кали первой нарушила тишину.
— Что сказала тебе посол? — спросила она.
— Примерно то, что я и ожидал услышать, — вздохнул Андерсон. — Совет не принял меня кандидатом в призраки.
— Из-за неблагоприятного отзыва Сэрена, — с возмущением добавила Кали.
— Да, его рапорт не слишком мне польстил. Там указывалось, что я проигнорировал истинную цель миссии. По его словам, я слишком рано прошел внутрь завода и, перестреляв наемников, лишил его прикрытия. Он даже обвинил меня в устройстве взрыва.
— Но это же ложь! — возмущенно всплеснула руками Кали.
— Но с примесью достаточной доли правды, — заметил Андерсон. — Кроме того, отчет дан призраком. Одним из лучших агентов Совета. Кому они должны верить?
— Вероятно, Совет просто ищет причину не допускать представителей человечества в ряды призраков. Они опять пытаются сдержать развитие Альянса.
— Может быть. Но теперь это проблема посла Гойль.
— А что будет с инопланетной технологией, обнаруженной Кийяном? — поинтересовалась Кали.
— Совет предоставил обнаруженные файлы для изучения собственным экспертам, — ответил Андерсон. — Там одни теории и гипотезы. Они вообще не верят в существование этой находки.
— А как же все научные исследования, которые мы проводили? — возмутилась она. — Что он пытался разгадать?
Андерсон пожал плечами:
— Они говорят, что у Кийяна была нарушена психика. Считается, что он завлек Эдана невероятными заявлениями и ложными посулами, основанными на маниакальных иллюзиях. Они думают, что доктор Кийян все больше и больше перестраивал проект на Сидоне согласно своим безумным идеям.
— А что посол сказала о тебе лично? — спросила Кали после секундного колебания и гораздо мягче.
— В первый момент она была сильно расстроена, — признал Андерсон. — Я не попал в призраки, а миссия привела к сильнейшим политическим осложнениям, с которыми ей теперь придется разбираться.
— Каковы будут последствия гибели гражданского населения, пострадавшего при взрыве? Альянс не собирается свалить вину на тебя?
В голосе Кали звучало искреннее участие, и Андерсон пожалел, что не осмелился ее обнять.
— Нет. Гойль не ищет козла отпущения. Совет решил все расследование Сэрена сохранить в тайне. Официально все считается несчастным случаем на производстве. Как только мадам Гойль немного успокоилась, она поняла, что миссия была не такой уж и неудачной. Мы выяснили, что произошло на Сидоне, определили, кто несет ответственность за гибель людей. Я думаю, она благодарна мне за это.
— Так твоя военная карьера не пострадает?
— Скорее всего, нет. Но и не выиграет.
— Я рада. — Она положила руку ему на плечо. — Я знаю, как тебе важно быть отличным солдатом.
Он протянул руку, обнял ее за шею и мягко привлек к себе, немного наклонив голову. Их губы на мгновение встретились, но Кали тотчас отпрянула.
— Не надо, Дэвид, — прошептала она. — Прости. Мы не можем себе этого позволить.
— Что случилось? — встревожился он.
— На сегодняшней утренней встрече мне предложили занять новую должность. Они хотят, чтобы я приняла участие в новом проекте. Меня даже повысили в звании.
— Это же здорово, Кали! — искренне обрадовался он. — Куда ты теперь отправишься?
Она грустно улыбнулась:
— Это секрет.
Улыбка исчезла с лица Андерсона.
— Ох!
— Не беспокойся, — ободрила она его, стараясь немного пролить свет на ситуацию. — На этот раз никаких нелегальных исследований.
Он ничего не ответил, пытаясь оценить положение.
— Мы справимся, — внезапно заявил он. — Между нами уже возникла особая связь. Мы должны воспользоваться этим шансом.
— Даже если я буду занята в сверхсекретном проекте, а ты вечно будешь дежурить в патрулях? — Кали покачала головой. — Не надо себя обманывать.
Несмотря на мучительную боль, он не мог не признать, что Кали права.
— Ты очень хороший, Дэвид, — продолжала она, пытаясь смягчить отказ. — Но даже если бы мне не надо было уезжать, мы вряд ли могли быть больше чем просто друзьями. Военная служба в твоей жизни всегда останется на первом месте. Мы оба это знаем.
Он кивнул, но все еще не мог заставить себя взглянуть ей в глаза.
— Когда тебе надо уезжать?
