В то долгое лето и осень зараза обошла их стороной, хотя, по слухам, на юге Англии она приняла масштабы эпидемии, но к тому времени когда Анна родила Уильяма, количество больных значительно снизилось, как это обычно бывает зимой.
Дороги в ту зиму были плохими, часто покрыты льдом, но Анна с Джорджем после рождения сына время от времени получали новости с королевского двора. Они знали, что король продолжает свои переезды, стараясь избегать встреч с заболевшими. Холода уменьшили вероятность подхватить лихорадку, но, как только потеплело, разразилась новая вспышка эпидемии.
Опасаясь заражения, король более трех недель провел в аббатстве Абингдон, прежде чем в начале апреля двинуться в Вудсток. Оттуда, из Вудстока, Бэсс Болейн прислала Анне письмо, полное всевозможных вестей и заканчивающееся тревожными нотками. Герцог Букингем, сообщала Бэсс, должен был предстать перед королем после Дня св. Георгия. Он чем-то заслужил недоверие монарха, приказавшего кардиналу Уолси тщательно присматривать за ним и еще несколькими аристократами.
«Оно и к лучшему», – решила Анна. Им с Джорджем не придется уезжать из Эшби-де-ла-Зуш до тех пор, пока всякая опасность заразиться не останется в прошлом. Женщина не имела представления о том, чем Эдвард мог заслужить королевскую немилость, но считала, что ей лучше держаться как можно дальше от своего брата. Анна по-прежнему занимала должность леди личных покоев королевы. Когда-нибудь ей придется вернуться, но она будет стараться как можно дольше задержаться в своем имении, и пока свирепствующий мор давал ей для этого необходимое оправдание.
К Пасхе лишь немногие семейства не пострадали от эпидемии. Хотя Анна с Джорджем и их дети оставались в добром здравии, из Блэчингли пришли вести о том, что несколько дам из окружения герцогини Букингем подхватили заразу. Одна из них, Элизабет Найветт, сводная сестра Чарльза и свояченица Анны, умерла.
55
Замок Торнбери, Глостершир, 21 марта 1519 года
– Этот монах – самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал, – сказал герцог Букингем.
Мадж продолжала вышивать «елочкой» маленькую синюю птицу, глаз которой был обозначен французским узелком. Ей нелегко было скрывать сомнения от своего возлюбленного, и рукоделие ей в этом помогало. Через секунду Мадж нашла в себе силы улыбнуться ему.
Накануне Эдвард лично посетил Хинтон. Теперь он был еще больше, чем раньше, убежден в том, что монах-предсказатель Николас Хопкинс – настоящий пророк. Мадж, однако, в этом сомневалась. Хопкинс ошибся, заявив, что «еще до Рождества произойдут перемены». Король не умер, и не произошло ничего значительного ни на святки, ни в последующие пятнадцать месяцев.
Мадж весь год много думала об этом предсказании. В словах Хопкинса не было указания на то, что Эдвард станет королем. Он сказал, что герцог будет править Англией. Возможно, кардинал Уолси умрет и Эдвард будет призван на место советника короля Генриха. Или же Эдвард получит должность регента при дочери ее величества, юной Марии Тюдор.
Мадж вздохнула. Вряд ли Эдвард рассматривал такую возможность. Он не верил, что женщина способна самостоятельно править страной. Странно, что он так думал, ведь королева Екатерина успешно справлялась со своим непродолжительным регентством. Пока король воевал во Франции, она вывела войска из Лондона навстречу королю Шотландии Джеймсу. После его гибели при Флодден Филд она вела переговоры с побежденными шотландцами о том, чтобы Маргарита Тюдор стала регентшей при своем сыне-младенце. Но с другой стороны, словно в подтверждение точки зрения Эдварда, регентство королевы Маргариты закончилось провалом.
– Я буду королем, – сказал Эдвард самодовольно. – Хопкинс это предсказал.
Мадж припомнила, что Хопкинс также говорил о том, что у короля Генриха не будет прямых наследников. Но принцесса Мария выжила. Более того, говорили, что любовница короля Бэсси Блаунт ожидает ребенка, а это, несомненно, свидетельствует о том, что у короля Генриха еще могут быть дети. В конце концов, ему нет еще и двадцати восьми лет.
– У нас уже есть король, – сказала Мадж вслух. – И он не проявляет никаких признаков болезни.
Эдвард досадливым жестом отмахнулся от ее замечания.
– Все может измениться в одно мгновение.
– Эдвард!
Только бы он не намеревался предпринять что-либо, что приблизит смерть короля! Словно угадав ее мысли, герцог хохотнул.
– У тебя нет причин тревожиться, дорогая. Я терпелив. Я буду ждать, пока обстоятельства не сложатся благоприятным для меня образом.
Мадж это не очень убедило. Даже думать о смерти короля было предательством, за которое полагалась смертная казнь. Пусть она не бывала при дворе и не выучилась читать на латыни и по-гречески, но слышала, что говорят люди. Мадж знала, что можно, а что нельзя.
– Я не переживу, если с вами что-нибудь случится, Эдвард. Вы уверены, что король ничего не знает о ваших сношениях с монахом и о его предсказаниях?
Рассеянно похлопав любовницу по руке, герцог дал ей понять, что ее страхи безосновательны.
– Генрих с головой ушел в развлечения. Он не станет занимать свое внимание моими делами.
– А кардинал?
Эдвард так часто поносил его, что Мадж уже уяснила себе, насколько опасен этот неприятель.
– Вы говорили, что он во все сует свой нос.
Взяв ее за плечи, Эдвард повернул ее к себе лицом и заглянул прямо в глаза.
– Тебе нет нужды волноваться, милая. Мы в безопасности. Я позаботился об этом. Монах тоже осторожен. Разве не он всегда советует моему духовнику держать все в тайне и не говорить об этом за пределами исповедальни? Но в одном ты права. Если бы кардинал знал, что я слушаю подобные пророчества, он использовал бы это против меня. Но ему неизвестно об этом, неизвестно и королю, и до тех пор, пока мое имя не упоминается в связи с обителью Хинтон, мне ничто не грозит.
Герцог запечатлел легкий поцелуй у нее на лбу и сделал бы больше, если бы на пороге не появился Чарльз Найветт.
Мадж выдавила из себя улыбку, глядя, как они удаляются с галереи, чтобы заняться делами поместья. Но улыбка увяла, когда Мадж заметила презрительное выражение на лице Найветта.
Размышляя об этой странности, она села, положив на колени рукоделье, но так и не взяла в руку иголку. Слепая преданность Чарльза Найветта герцогу осталась в прошлом. Мадж осознала, что это произошло сразу же после смерти его сводной сестры, Бэсс, фрейлины герцогини. Бэсс Найветт, как и многие другие, умерла от лихорадки прошлой весной. Ее смерть случилась вскоре после того, как она получила двадцать фунтов ежегодного жалованья, и Эдвард выделил Мадж еще пятнадцать фунтов, чтобы организовать похороны Бэсс в Торнбери. Потом, проявив такую щедрость, он присвоил себе все оставленное Бэсс Найветт имущество. Ей принадлежало несколько очень хороших платьев, кое-какие драгоценности и немного столового серебра. Эдвард не позволил ее брату или своей жене взять что-либо из ее вещей для себя или с тем, чтобы передать их другим родственникам. Хотя тогда Найветт не выразил возмущения, выражение его лица, которое только что заметила Мадж, говорило о том, что он с тех пор затаил обиду.
