Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
– Это ты сделал?.. – Голос все же подчинялся. Хоть что-то ему сейчас подчинялось. Встать или хотя бы просто пошевелиться казалось выше любых сил.
– Я приказал прекратить тебя бить, – растерянно пробормотал Валентин. – Ты свихнулся и теперь не понимаешь человеческой речи?
– Скорее уж ты разучился, – проронил Ворон и поинтересовался: – Это ты обездвижил меня?
– Не я. Зона.
Ворон скептически фыркнул.
– А чего ты ждал? – внезапно обозлился Валентин. – Полез в аномалию и думал, без последствий обойдется? Чего ты только хотел? «Тень Морфея» для человека – это ж верная смерть.
– Вот ее и хотел, – признался Ворон.
– Все лучше, чем стать одним из нас?
Кивнуть не получилось, потому Ворон лишь прикрыл глаза.
– Ты ошибаешься и попросту не оценил перспектив.
– Пошел ты со своими перспективами…
Кто-то вне поля зрения недовольно пробубнил, но Ворон не разобрал слов.
Валентин демонстративно вытащил из-за пазухи «радужку» и продемонстрировал Ворону. Некто, все еще невидимый, подал ему упаковку одноразовых шприцев.
– Вот сейчас я укольчик тебе сделаю, и поговорим: один я туда пойду или с тобой вместе. – Игла легко погрузилась в такой твердый на вид хрусталь. Шприц начал заполняться искрящейся всеми цветами радуги жидкостью.
– Только попробуй в меня это влить – удавлю, – прошипел Ворон. – Еще не знаю как, хоть прокляну, но тебе не жить, если попытаешься.
– Конечно-конечно. – На губах Валентина заиграла гнусная ухмылка. – Тебе понравится, уж поверь мне.
Кожа натянулась, словно стремясь защитить, сломать тонкую иглу, даже появилась иррациональная надежда, что так оно и будет. Однако она развеялась тотчас же, стоило острому кончику погрузиться глубже.
Боли не было. Возник холод на месте укола, словно при заморозке, а потом рука онемела и перестала ощущать что-либо. Не смертельно, конечно, но когда ждешь худшего и едва давишь подступающую к горлу панику, все происходит неотвратимо и быстрее, чем кажется.
«Помнить себя, помнить, не забывать», – мысленно твердил он, мечтал сдохнуть, одновременно с этим отчаянно хотел жить и прислушивался к новым ощущениям.
Ощущения были скверными – хуже не придумаешь. Разум плыл в одном ему известном направлении, мысли разлетались, веки пытались опуститься, а онемение поднималось по руке. Ко времени, когда оно достигнет сердца, то, вероятно, остановится навсегда.
* * *
Либо он пришел в себя довольно быстро, либо через сутки. Вокруг стоял все тот же серый день.
Ворон лежал у стены, укрытый какой-то тряпкой. Пошевелился, сел. И принялся наблюдать, как медленно ползет по противоположной стене паучок. Паучок был мутантом, как и все живые и условно живые твари Периметра, и скорее всего его удавалось разглядеть именно благодаря этому. В сознании он был помечен как красный маячок.
«Неужели Денис видит все именно таким образом?» – мелькнула мысль.
Зрение словно раздваивалось. На реальное, обычное, человеческое, накладывалось еще одно – слишком яркое, чем-то напоминающее тепловое. Оно позволяло видеть то, что привнесла в Москву Зона: тонкие, постоянно находящиеся в движении силовые нити и поля. Они были везде: в воздухе, на полу и стенах, окружали его самого, вдыхались и выдыхались.
Если бы Ворон не предполагал нечто подобное и давно не смирился с тем, что Зона постепенно меняет и его, наверное, бился бы сейчас в истерическом припадке. Хоть баллоны с воздухом с собой бери и таскай, только ведь все равно бесполезно.
Он протянул руку, и сгустки принялись льнуть к его пальцам и ладони. Ворон слегка повел ими и почти не удивился, когда разрозненные части начали слипаться, сливаться воедино. Сияние стало сиреневым и медленно переместилось из области сверхчеловеческого зрения в обычное.
– Кис-кис. – Несмотря на всю плачевность ситуации и его положение, губы растянулись в улыбке.
«Кот Шредингера» устроился на его плечах, обвил «хвостом» шею и принялся что-то намурлыкивать. Правда, мурчанием это назвать было сложно: больше походило то ли на дельфиньи щелчки с посвистыванием, то ли на стрекот сверчка, а временами и на счетчик Гейгера.
Ворон попробовал в подробностях припомнить все, случившееся с ним перед преобразованием. К его величайшему изумлению, память он не утерял, но входило ли это в общую программу или он просто такой уникальный, понять не получалось. Также он не знал, как теперь себя вести. Попадаться на какой-нибудь глупости не хотелось.
Бежать?
Он находился в каком-то доме. Пейзаж за окном знакомым не казался, что наводило на мысли о том, что «белые сталкеры» ушли на другой конец Москвы. Если это так, то проще всего добраться до ближайшей станции метро и ориентироваться уже оттуда. Можно, в конце концов, просто попробовать сориентироваться на местности. Конечно, географический кретинизм – вещь, наличествующая у всех, но он выберется рано или поздно, даже если пойдет в неправильном направлении.
Без еды, без воды, неизвестно где ночуя. Безоружный и без детектора.
Невозможно.
С другой стороны, он теперь зрячий в самом прямом смысле этого слова.
– С пробуждением. – Валентин вошел в комнату, но подходить не стал, так и застыл в проходе, подпирая плечом дверь. – Хоть выспался?
Ворон предпочел промолчать и очень постарался нацепить на лицо безучастное и безразличное ко всему выражение.
– О! Да ты у нас по-прежнему гордая птица. – Валентин рассмеялся и полез в карман за «радужкой».
Тело действовало само, совершенно неподконтрольно. Его словно выкинуло вперед. Ноги попробовали подкоситься, но тотчас выпрямились. В голове будто светошумовая граната взорвалась, и все последующее он видел уже урывками: как выхватил «Эсквайр», но Валентин выбил его, как сам пропустил удар в грудь, но тот лишь раззадорил, как вцепился Валентину в горло, а тот тщетно пытался разжать и отодрать скрюченные судорогой пальцы, но уже хрипел, как из коридора прибежали на помощь этой твари другие – не менее твари.
Разум все же оставался, пусть его было и немного. Закрыть проход спиной Валентина Ворон все же сообразил, но вот то, что проникнуть в комнату можно и со стороны балкона, который наверняка смежный с соседним, догадался, только когда на нем повисли сзади, а шею проткнул новый укол.
Глава 4
– Это что? – Денис смотрел на Романа так, словно того вообще не существовало или тот стал стеклянным.
– Динь, послушай… – От детского обращения Дениса покоробило. Впервые в жизни. – Прошло больше недели. Ты прекрасно знаешь, что это означает, и…
– Я спросил, – напомнил Денис и отвернулся. Кажется, Роман выдохнул с облегчением и принялся сверлить взглядом стакан и накрывший его хлеб.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
