Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Я поднял голову и бросил быстрый взгляд на Мориса Столла, подергивающего свою козлиную бородку и заметно взволнованного, и ощутил нехорошее удовлетворение при виде его мучений. Затем я покосился на Честера и занервничал. Он ухмылялся. С какой такой стати? Ведь он завершил этот этап на позорных 2 минутах и 15 секундах.
На мировом чемпионате по запоминанию, где рекордное время составляет 30 секунд, мои 1 минута и 40 секунд считались бы посредственным результатом — эквивалентом 5 минут, потраченных на дистанцию в одну милю, — для любого серьезного мнемоника-европейца. Но мы-то были не в Европе.
Как только в зале стало известно о моем результате, журналисты с камерами и наблюдатели стали стекаться к моему столу. Судья достала новую, неперемешанную колоду карт и положила ее передо мной. Моей задачей было теперь разложить карты в том порядке, в каком я их запомнил.
Я разложил колоду веером на столе, глубоко вдохнул и снова вошел во дворец памяти. Я видел все образы именно там, где их оставил, кроме двух. Они должны были быть в душе, мокрые, но я видел там лишь бежевый кафель, «Не вижу», — отчаянно прошептал я. Не вижу! Я просмотрел все остальные образы так быстро, как только было возможно. Может, я забыл два огромных пальца ноги? Щеголя в аскотском галстуке? Грудь Памелы Андерсон? Лепрекона Лаки Чармза? Армию сикхов в тюрбанах? Нет, нет, нет.
Я начал сдвигать карты, которые помнил, указательным пальцем. На левую верхнюю часть стола я переместил подругу Лиз и мертвую свинью. Там же оказались Халк на велотренажере и Терри Брэдшоу в инвалидном кресле. Когда время вышло, у меня остались три карты, те самые, что пропали из душа: король бубен, четверка червей и семерка треф. Билл Клинтон, совокупляющийся с баскетбольным мячом. Как я мог такое забыть?!
Я быстро выровнял карты в аккуратную стопку, передал их через стол судье, снял наушники и вытащил беруши. Я это сделал! Я ни капельки не сомневался.
Подождав минутку, чтобы телеоператоры смогли найти наиболее подходящий ракурс для съемки, судья начала переворачивать карты одну за другой, а я, нагнетая напряжение, делал то же самое с колодой, которую запомнил.
Двойка червей.
Двойка червей.
Двойка бубен.
Двойка бубен.
Тройка червей.
Тройка червей…
Карта за картой, все совпадало. Когда мы добрались до конца колоды, я бросил последнюю карту на стол и огляделся с широкой, глупой ухмылкой, которую пытался, но не смог сдержать. Я был новым рекордсменом США в скоростном запоминании карт. Толпа, собравшаяся вокруг меня, громко зааплодировала. Кто-то ухнул. Бен Придмор сжал кулаки. Двенадцатилетний парнишка подошел ко мне с ручкой и попросил автограф.
По так и не озвученным причинам было решено, что тройка победителей в первых трех утренних соревнованиях может не участвовать в последнем предварительном состязании — запоминании стихотворений. Несмотря на низкий балл в запоминании чисел, мой рекорд в скоростном запоминании карт позволил мне занять второе место, после Мориса и перед «Ледяным человеком» Честером. Мы выходили сразу в четвертьфинал. Мы трое вместе с Беном Придмором покинули зал соревнований и отправились в кафетерий Con Edison, сели за один стол и в молчании пообедали. Когда мы вернулись, на сцене к нам присоединились Рэм Колли, сорокасемилетний марафонец Пол Меллор и семнадцатилетняя Эрин Льюли, которая, пока нас не было, установила новый рекорд США — ее второй за этот день — в поэтическом соревновании.
Теперь, когда нас осталось только шестеро, соревнования перешли во вторую стадию, специально придуманную так, чтобы на радость телевизионщикам внести в происходившее элемент драматизма. На экране перед нами появились 3D-изображения, а театральный свет залил сцену, где стояли шесть высоких складных кресел для каждого из нас с миниатюрными нагрудными микрофонами, дожидающимися на сиденьях.
Первой дневной дисциплиной были случайные слова. В этом виде программы на обычном национальном чемпионате у участников было бы по 15 минут на запоминание как можно большего количества слов из списка в четыре сотни, а потом, после короткого перерыва, — еще 30 минут, чтобы записать по порядку как можно больше из того, что удалось отложить в памяти. Не такое уж и захватывающее зрелище. Поэтому устроители американского чемпионата решили, что участники заключительных этапов будут бороться за победу на сцене, в надежде, что это прибавит зрелищу нервных подергиваний рук, мучительных стонов и прочих изъявлений эмоций в духе театра кабуки, превращающих турниры по правописанию в увлекательные спектакли. Мы шестеро должны были по цепочке называть слова из запомненного нами списка. Первые двое, кто ошибется, выбудут из числа соревнующихся.
Сам список состоял из конкретных существительных и глаголов типа «рептилии» и «тонуть», очень простых для визуализации, вперемешку с абстрактными словами, такими как «жалость» или «грация», к которым было трудно подобрать образ. Участники обычных соревнований, как правило, стремятся запомнить как можно больше случайно выбранных слов и иногда действуют немного неосмотрительно, стараясь наполнить свои дворцы памяти по самую крышу. Поэтому мы с Эдом, изучив правила чемпионата США, решили, что нужно поступить умнее: заучить меньше слов — я запомнил только 120, — но убедиться в том, что они крепко-накрепко засели в голове. Мы посчитали, что мои соперники в основном в силах запомнить больше слов, чем я, но на сцене кто-нибудь может разволноваться и попытаться запомнить больше возможного. Я не собирался совершать эту ошибку.
Пятнадцать минут спустя мы начали друг за другом называть слова из списка: «сарказм»… «икона»… «навес»… «лассо»… «мучение»… Когда мы добрались до 27-го слова, Эрин, которая за утро запомнила больше стихов, чем любой интеллектуальный спортсмен Америки до этого, оступилась. Слово было «оцепенение» — мы-то это знали, — но по какой-то причине она не могла его вспомнить. Девять слов спустя Пол Меллор перепутал «операцию» и «оперировать» — типичная ошибка новичка. Большинство из нас — а в особенности продюсер HDNet, канала, на котором транслировались увлекательные репортажи из зала суда, — настроились на упорную борьбу вплоть до сотого слова. Никто и подумать не мог, что все кончится так быстро. Даже те, кто только-только постиг искусство использования дворцов памяти, запоминают как минимум 30–4–0 слов с первой попытки. Я подозревал, что и Эрин, и Пол переоценили соперников и сами перенапряглись. Это означало, что Рэм, Честер, Морис и я проскочили в последний тур благодаря чужим промахам. А это значило, что от финала меня отделяла одна лишь «чайная церемония».
Высокая брюнетка в летнем платье поднялась на сцену и представилась. «Привет, я Диана Мари Андерсон. Я родилась 22 декабря 1967 года в городе Итака штата Нью-Йорк. Индекс: 14 850. Мой рабочий номер, но, пожалуйста, не звоните мне туда, 929–244-6735, добавочный 14. У меня есть собака, золотистый лабрадор по имени Карма. Мои хобби — кино, езда на велосипеде, вязание. Из машин мне нравится Ford Model Т1927 года выпуска. Из еды я люблю пиццу, жевательные конфетки и мятное эскимо на палочке».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
