Под масляной лампой лица угрюмые, жесткие. Какие-то десять минут назад охотно помогали теям... Но что возьмешь с ренегатов, раз поменявших флаг королевства на знамя империи. Им ничего не стоит перекинуться вторично. Или вернуться налегке с объяснением: теи погибли в полете, капитана смыло.
Снизу раздался сдавленный крик.
Алекс вначале не поверил ушам.
– Один – быстро вниз на палубу. Обвяжись концом. Скорей шевелись, беременный кабан!
Каким чудом Горан нашел Марка в бушующем море и подтащил к кораблю, осталось загадкой.
Глава тридцать вторая
Диковинный корабль приблизился к бухте, где предпочтительнее двигаться под водой и сохранять секретность. В часе лета от берега Алекс не утерпел и нацепил крыло, оставив Горана с ранеными.
– Синьор! – сублейтенант, принявший командование подлодкой, замялся, пытаясь деликатно сформулировать просьбу. – О нашем капитане...
– Упал за борт, случайно. Бывает. Вы несли службу без замечаний.
– Спасибо, синьор. Мне иногда трудно говорить с теями.
– Ничего сложного. Мы не имеем права говорить неправду. Если благородный врет – он теряет честь. Но мы не обязаны вываливать все наружу, умеем хранить секреты. В том варианте рассказа я погрешил против истины? Нет. Обещаю – если выживу, буду хлопотать о присвоении вам имперского звания прим-офицера флота.
Без бомбовой подвески, в высохшем у котла зимнем форменном камзоле и летном плаще, Алекс без усилий слетел с мостика в предрассветный туман. Через час с небольшим уже пил грог с Тероном.
– Марка сильно...
– Нет. Царапина. Охладился сильно, да у тех котлов и мертвый отогреется. Горан – человечище. Нам до него, боюсь, не ближе чем в первый день в легионе.
– Многих вы упокоили?
– Четыре судна – точно. Но не поручусь, что много там утонуло. Десятки шлюпок спустили. А если в трюмах пушки и кони, им наверняка не доплыть. Два корыта горели, могли и погаснуть. Формально – успех, но ценой жизни шестерых очень опытных, двое ранены.
Алекс рассказал и про попытку неповиновения, не вызвав особого удивления у товарища.
– Пока нет своего флота, нет и нормальных собственных моряков. Князь, что ты надумал по отражению высадки?
– Сомневаюсь, что сегодня успеют. Зимний день короток. Им, если бы не наша атака, нужно было сразу двигать, затемно. А тут – пока помощь оказали, с тонущего судна на другое перегрузили, разобрались: не нападет ли кто-то, пользуясь мраком. Время потеряно.
– Я отправлю разведчика.
Алекс кивнул, опрокидывая в себя остатки горячей жидкости.
– Правильно. Если они снова ночуют на банке, нужно атаковать.
Терон не поверил своим ушам.
– Снова на субмарине? Когда из десяти выживает четверо, из них двое раненых?
– Хочешь сам попробовать? – Алекс рассмеялся. – Ладно, не трусь. Так больше рисковать не нужно. Ламбрийцы осторожно разводили свет, не желая привлечь нас. Теперь знают, что их обнаруживают и топят, будут бояться подкравшихся незаметно и освещаться. В общем, я отправляюсь к героическим генералам Ванджелиса с предложением собрать в кулак всех, способных нести бомбы. Пять-шесть судов с теями пустим вперед, скорее всего – принося экипажи в жертву, наши лоханки не удерут от ламбрийских корветов и фрегатов. У каждого летуна задача – сбросить бомбу и вернуться на берег. Если хорошо нащупаем цели в темноте, потопим добрую половину негодяев.
Генералитет, взращенный императором из бывших фалько-офицеров адельфийской гвардии, в большинстве своем не участвовавших в предыдущей войне, решил придерживаться оборонительной тактики и позволить начать высадку десанта под береговым артиллерийским огнем. Когда слова попросил возмутитель спокойствия с нашивками всего лишь элит-офицера, паркетные вояки набычились. Столь же предвзято настроился Ванджелис: ему была памятна первая встреча с Алайном, когда в этом самом кабинете северный варвар заявлял о желании заколоть синего герцога.
– Позвольте высказаться, синьоры, офицеру, который убивал ламбрийцев и на прошлой, и на этой войне, а не ограничивался рассуждениями, – с первой фразы князь окончательно настроил большую часть слушателей против себя. Но он рассчитывал на внимание не трех напыщенных индюков с генеральскими эполетами, а на командиров герцогских гвардий. – Насколько возможно, нужно топить суда с десантом. Я видел их вблизи этой ночью. Горят ярко, тонут быстро. Как и в прошлый раз, внезапные потери до высадки сбивают врага с толку. Их командующий ошибся, не начав операцию сегодня.
– Вы собираетесь положить Две трети тейской элиты в атаках на корабли? – буркнул один из эполетчиков.
– Отнюдь. Налет на транспорты да под покровом темноты даст не больше пятнадцати-двадцати убитых на сотню. Гвардия Винзора выставляет восемь дюжин. Мне нужно не менее четырехсот теев. Тогда до половины десанта отправится на дно.
– Поддерживаю коллегу! – заявил элит-офицер фиолетовой гвардии. – Под Злотисом наши основные потери последовали во время бомбардировок десантирующихся, а не над кораблями в море. Шесть дюжин я приведу.
Поддержала и Южная Сканда.
– Синьоры! – продолжил Алекс. – Это лишь половина нужной численности. Мы готовы сражаться и умирать за Аделфию с местными теями, но не вместо них. Прошу по десять дюжин от Кетрика и Аделфии. Северяне – сколько сможете.
Понятно, что западные земли обескровлены – император утащил за собой в центр большинство способных офицеров синей гвардии. Монарх наморщил лоб в тяжкой думе... и отказался выделить даже малый отряд.
Слова попросил Амарантос, герцог Западной Сканды, вздумавший лично вести в бой свою гвардию. Привыкший следовать в кильватере за политикой императора, он вдруг заявил, что его честь не позволит отсиживаться за спинами других. Шесть дюжин лучших теев с северо-запада примут участие в налете. Четыре дюжины пообещала родина Алекса.
Наблюдая за мышиной возней вокруг предстоящей операции, князь подумал в тысячный раз, что механизм государственного и военного устройства империи нелеп до безумия. Нет военачальника, имеющего полномочия сжать армию в кулак и повести в бой оптимальным образом. Военный совет больше напоминает собрание паевых дольщиков торговой компании, которые судорожно соображают – сколько вложить активов в предстоящую сделку, каковы возможные доходы и убытки, сколько средств оставлено дома, чтобы не ослаблять собственные территории, удаленные от поля битвы на десятки дней пути по воздуху. Не генералы, а счетоводы, им ротой командовать не по плечу. Зато масса рассуждений о чести, о доблести! Сколько потом будет примазавшихся к победе! Она будет вырвана не кабинетными высокомудрыми рассуждениями, а ценой жизни десятков и сотен истинно благородных, навсегда сгинувших в Нирайнском заливе.
– Почти три сотни есть. Летим, – объявил Алекс, не дожидаясь формального одобрения главного акционера. – Но это лишь часть дела. Пока не построены железнодорожные пути вдоль побережья, а золото продолжает вливаться в роскошь, противник имеет лучшую возможность передвижения сил. Как в прошлый раз, ожидается обстрел наших селений и малых фортов. Мне нужны добровольцы на следующий вылет – по боевым кораблям ламбрийцев. Да, потери там будут больше, двое из трех не вернутся. Но, синьоры, пора приучить наших западных торговых партнеров, что война – убыточный способ изменения условий контракта, иного языка они не приемлют.
