Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Я все вижу, – задумчиво сказала Таня. – Это, прямо скажем, не Атос, не Портос и, чего уж, даже не Арамис. Он действительно зависимый, неловкий, ленивый и этой своей зависимостью как-то… манипулирует. Но в нем что-то есть. Романтика. Я его пока что не брошу.
– Я тебя предупредила!
– Ладно, спасибо…
Чем занимались и где находились Майя, Джокер и Вадим, Таньке было неизвестно. Вася на поезде двинул в Тамбов, вывозить семью с картошки. Там дамы неожиданно заартачились, аргументируя чистой экологией, продуктами, покоем и отсутствием беспокойных полицейских дома. Ларри вернулся один, с подробными указаниями по ремонту квартиры «под маленького». И начал вместо оного ремонт «девятки», посылая скорбные сетования небесам.
Понемногу торт и пицца исчезали.
– Ники, а теперь твоя очередь. Мы же так и не поняли… ты качественно эту штуку уничтожила?
– Очень качественно, Тань. Можешь гордиться. В борьбе добра со злом ты была на стороне добра.
– Бобра с козлом, – едко сказала Белка. – Я надеюсь, нам больше такие приключения не светят?
– Тоже надеюсь, Белк… Слушай… если хоть немного можно, я бы домой завтра пошла, – виновато проканючила я. Татьяна прищурилась.
Я понимала, что думает доктор Белкина. Я ей как пациент не нравилась. Как подруга она понимала, что я приду в себя только дома, возле деда Гоши, и в дорогой редакции. Также она понимала, что может отлично долечить меня дома сама. И еще она понимала, что у меня внутри что-то не так, а это для врачей со времен Гиппократа и Авиценны тревожный сигнал, в том числе и сигнал к тому, чтобы не выпущать, а присматривать.
И Таня была права. Аргументации, зачем жить, отчего-то не возникало. Я автоматически вспоминала Ларочку, Соколова с его утрамбованным под гимном Советского Союза даром (пришло время моего наставничества?), дорогую редакцию, моих клиентов, многие из которых постоянно нуждались в работе экстрасенса над их ошибками… и никак не могла почувствовать, за что же цепляться. За что. За кого.
За что.
За кого…
Хотя каждая из этих зацепок была достойной, но… иногда долга и осознания того, что будет правильно и хорошо, недостаточно. Что-то должно задеть тебя изнутри, за самую чувствительную жилку твоей натуры, за глубинное эгоистическое «я», и вытащить на свет. Чтобы все эти прекрасные понятия заработали.
Надо было захотеть жить. Активно захотеть.
В конечном счете… Танька нашла Мерлина, у Ларри была Катя, и я думала, что он выпадет из тусовки после рождения малыша. Так случалось в девяноста пяти процентах случаев. Чед… Если убрать Таню и Ваську, что останется между мной и Чедом?… Или он в конце концов наестся своей абсолютно свободной жизнью и решит, что теперь мы можем быть вместе… а мы можем?… нет, я его люблю, очень, но, например, когда он уехал с Майей, это не было нестерпимо больно, хотя оказалось и не слишком приятно. Любовь диагностируется наличием ревности? Или чем-то другим?
Короче, если подумать, мир не пострадает, если меня больше не будет.
Мама и брат унаследуют однушку на северо-западе Москвы…
А если меня не станет как экстрасенса, то тем более мир не пострадает. Кому какое дело?
Я подозревала, что даже после полного восстановления мой Дар теперь будет намного слабее. Я ведь использовала чернокнижные знаки, чернокнижный ритуал, призывая Касиза. Такие вещи не остаются безнаказанными. Как в свое время мне было трудно с пробуждением Дара, так сейчас было невыносимо трудно с его угасанием.
Я не верила в легкость бытия, которое снова может вернуться ко мне. И думала, что всю свою последующую жизнь буду мерить по шкале этой майской недели.
Пропорции выходили неутешительными…
И я никак не могла порадоваться. Хотя бы победе, хотя бы жизни. Маю, сирени.
Эмоции стали сложными, если раньше они текли легко, как вода, то сейчас замерли водоворотами остывшей смолы.
Поэтому когда в пятницу Татьяна отвезла меня домой… по моей просьбе ничего не сказав ребятам, я просто добралась до кушетки на моей любимой кухне и заснула. Мне ничего не хотелось делать, обдумывать, решать – я просто хотела спать у себя дома, на своей кровати и столько часов, сколько пожелаю, не подчиняясь больничному распорядку с его сверхранними кровавыми и фекальными процедурами.
И уже утро субботы началось совсем по-другому.
Я выспалась.
У меня нормализовалась температура.
Я находилась дома.
И медленно-медленно просыпалась, изучая пальцами свои ребра под одеялом. Интересно…
Встала, вытолкала на середину кухни весы. 41,2. Позорище какое!
Дотащилась до зеркала в ванной.
Ух ты!
Синяки сошли не все; лицо еще был заметно асимметричным. Шикарные фингалы под глазами, царапины. Почти от макушки и до середины лба идет шов – вокруг него выбрито. Ох, красава… ладно, я давно собиралась поэкспериментировать с ежиком.
Хотелось вымыться. Я заглянула в ванну. Слой какой-то жирной грязи. На кухне обнаружился филиал военно-полевого госпиталя – обертки от пластыря и повязок, баночки, дезинфицирующие растворы и присыпки. Класс. По углам изуродованная грязная одежда в ассортименте (Женька и Васька тоже добавили после землетрясения). Слои пыли от установки новой двери, какие-то детали от ее упаковки, пол затоптан, как будто это не квартира, а гараж.
Ну-с… в такой обстановочке ванна (кстати, категорически Танькой воспрещенная) не поможет. Мне будет невкусно. А потому – потихоньку, полегоньку…
Человека реставрирует и заряжает только труд. Если нет сил или возможностей к сложному труду – избирайте простой. Труд врачует душевные раны и позволяет очистить сознание; в общем, как говорила бабушка, если не знаешь, что делать, разбери пару ящиков комода. И решение придет.
Я не останавливалась четыре часа и вылизала всю свою однушку, даже протерла окна, спасибо современным составам в удобных пульверизаторах. На водосливе окна в комнате, снаружи, жесть была глубоко процарапана. Так сказать, вещественное доказательство того, что я еще не совсем спятила.
Потом села к компьютеру и сделала неотложное – заказала в интернет-магазине одежду с доставкой на завтра.
Просмотрела почту. От Наставницы больше ничего не было, от Ольги лаконично – результаты совещания и темы статей, которые предстояло написать мне. И еще одно письмо – Ольга уточняла, до какого числа у меня больничный лист. Я позвонила по этому поводу Татьяне.
Темы коллеги мне назначили интересные. Если бы я все-таки оказалась на том совещании, сама бы их выбрала.
Из еды у меня нашлись стерилизованное молоко и мед, а также орехи нескольких сортов. Вполне достаточно, чтобы начать восстанавливаться.
Ну что же. Ванна!
Свечи, соль, ароматическая свеча.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
