— Мне, Серега, обидно, что люди, которые столько сделали для своей, блин, родины, сегодня стали никому не нужны, — продолжал возмущаться пучеглазый. — Взять того же Героя Советского Союза, к которому мы с Семой месяц назад заявились. Как же убого он живет по сравнению с каким-нибудь самым задрипанным «новым русским»! А мы-то с Семой знаем, как они живут, — в стольких квартирах побывали. Чего там только нет: джакузи, биде, пол с подогревом, бары под потолок, камины. Полгода назад вскрыли дачу одного спортивного чиновника — так у него унитаз позолоченный. Можешь себе представить?
— Могу, — ответил Кадилин и тут же внезапно вспомнил о своем обидчике — функционере от спорта, который был запечатлен в неприглядном виде на видеопленке.
В следующую секунду он достал из-под рубашки злополучную кассету и, положив ее на стол, спросил:
— А ты видел, Вова, как эти спортивные чиновники трахают друг друга в зад?
Пучеглазый, а также его приятель с удивлением уставились на пластмассовую коробку, лежавшую на столе, и в течение нескольких секунд осмысливали только что услышанное. Наконец пучеглазый спросил:
— Тут что — порнуха?
— Она самая, — ответил Кадилин. — Только наша — отечественная.
— И кого там в дежку долбят?
— Я же говорю — шишку спортивную, которая меня в свое время из футбола турнула. Я совершенно случайно в том «клоповнике», откуда мы сегодня еле ноги унесли, сел видак смотреть и обнаружил вот эту кассету. Включил, а там — пидоры. И один из них — мой старый знакомый.
Пучеглазый взял кассету в руки, осмотрел ее со всех сторон, как будто боялся подлога, после чего спросил у Семы:
— У нас видак пашет?
— Угу, — ответил Сема, язык которого уже не поворачивался.
— Тогда пошли, — произнес пучеглазый и первым поднялся из-за стола.
Новенький телевизор «Samsung» с видеомагнитофоном той же марки стояли в дальней комнате напротив одноместной тахты. Похлопав по телевизору ладонью и как бы между прочим сообщив, что «эту технику они с Семой стырили у какого-то барыги-торгаша», пучеглазый засунул кассету в нутро видака и взялся за пульт. Смотреть фильм стали с самого начала. Зрелище оказалось настолько захватывающим, что даже Сема, который на кухне уже начал клевать носом, внезапно проснулся и во все глаза уставился на экран.
— Вот это кино! — с удивлением воскликнул он после первой же откровенной сцены. — Много я вафлеров повидал, но этот — вне конкуренции!
— Заткнись, Сема! Дай кино спокойно посмотреть! — осадил его пучеглазый, которого происходящее на экране захватило не менее сильно, чем его приятеля.
Запись на кассете длилась около сорока минут и содержала в себе весь положенный для такого рода кино набор атрибутов, включая групповуху — когда главного героя фильма имели сразу двое партнеров с двух сторон. Когда запись наконец закончилась, пучеглазый выключил технику и, обращаясь к Кадилину, спросил:
— Значит, этот женива тебя из спорта выкинул?
— Он самый, — подтвердил Кадилин.
— Чем же он сейчас занимается?
— Точно не знаю, но вроде бы в каких-то руководителях ходит.
— Понятно теперь, в какой именно жопе находится наш футбол, — грустно резюмировал пучеглазый. — Что будем делать?
— Еще раз посмотрим, — высказал неожиданное пожелание Сема.
— Дурак ты, и не лечишься, — одернул приятеля пучеглазый. — Я о другом. Это же первостатейный компромат. Вы видели, как камера снимала все это действо — с одного места. Значит, никто из присутствующих про нее не знал. Во всяком случае этот чинуша — однозначно. А что такое компромат в наше время? Это — бабки. Или я не прав?
— Ты на что намекаешь, Вова? Хочешь за эту кассету бабки срубить? — спросил Сема.
— Вот именно, — радостно потирая руки, ответил пучеглазый. — За одно и за тебя, Серега, поквитаемся.
— Стремно, Вова, вдруг не выгорит? — высказал внезапное сомнение в успехе этого мероприятия Кадилин.
— Что значит — стремно? — удивился пучеглазый. — Я тебя не понимаю, Серега. Ты эту кассету мог в «клоповнике» оставить, однако же нет — с собой прихватил. На фига? Чтобы на досуге лишний раз поглазеть? Вряд ли. Наверняка думку имел при случае этой компрой с ним поквитаться. Вот этот случай тебе и представился. Одному-то тебе это дело явно не потянуть, а с нами в связке — в самый раз. Или я не прав?
Пучеглазый настолько страстно и убедительно произнес свой монолог, что Кадилин, который минуту назад колебался в своем желании затевать шантаж, теперь уже думал диаметрально противоположное. «И впрямь, одному мне это дело не осилить, — размышлял он над словами пучеглазого. — А втроем мы этого хлюста быстро одолеем».
Приняв его молчание за знак согласия, пучеглазый подвел итог разговору:
— Значит, так: сейчас все по койкам, а с утра берем за вымя этого чмошника. У тебя, Серега, координаты его имеются?
— Только рабочий телефон.
— Вполне достаточно. Даже если он с этого места слинять успел, при грамотном разговоре с секретаршей можно раздобыть его нынешний телефон. Так что не мельтешите, мужики, — прорвемся.
День третий
РОКОВОЕ СВИДАНИЕ
Громов проснулся от незатихающей трели телефонного звонка и в течение нескольких секунд лежал неподвижно. Будильник, который вместе с телефоном стоял на журнальном столике у его изголовья, показывал шесть часов утра, а это значило, что какой-то чудак разбудил Громова на полчаса раньше положенного срока. Все близкие и даже сослуживцы сыщика прекрасно знали его привычки и распорядок дня, поэтому никогда не звонили ему в такую рань. Тот же, кто звонил ему теперь, судя по всему, этого не знал, а значит, в его ближайшее окружение не входил. «Кто же этот чудак?» — соображал Громов, продолжая лежать в кровати. Наконец, устав от бесконечных звонков, он протянул руку к аппарату. И тут же услышал нежный женский голос своей новой знакомой — журналистки Инги.
— Доброе утро, сыщик. Извините за столь ранний звонок, но застать вас на месте в иное время не представляется возможным. Я вчера звонила вам до двенадцати ночи, но трубку так никто и не поднял. Неужели, чтобы найти похищенную в песочнице игрушку, надо так выкладываться?
— Просто вы не в курсе всех деталей, Инга, — ответил Громов. — У этой игрушки каждый винтик из чистого золота. И привез ее своему отпрыску из Парижу один из членов нашего правительства. Теперь улавливаете?
— Теперь да. И как успехи — нашли?
— Нашел, но легче от этого не стало. Представляете, игрушку захапал не менее крутой сынишка, у которого папа — известный олигарх. Вот думаю, как теперь из этой ситуации выйти без потерь.
На другом конце провода раздался громкий смех.
— Я поражаюсь вам, Громов. Даже спросонья вы умудряетесь шутить.
