Второй раз за это утро он упомянул о будущем, сопровождая свои слова неподражаемой улыбкой, которая заставляла ее таять. Через полуоткрытое окно долетел громкий голос Констана: «По коням!»
Аксель вздохнула, взглянула на улицу и увидела, что дождь не прекращается.
— Мне нужно идти. Подожди меня здесь, иначе промокнешь.
Она не хотела, чтобы он сопровождал ее, ей нужно было сосредоточиться на работе со скакунами.
— Аксель!
Она натягивала куртку и мыслями была уже не здесь.
— Ты могла бы позвонить брату.
Он сказал это тихо, будто опасаясь ее реакции.
— Дугу? — возмутилась она. — Чтобы рассказать ему о Макассаре? Это было бы…
Но она сама не совсем понимала, как бы это было. Парадоксально? Преждевременно? Конечно, они с Дугласом понимали друг друга с полуслова, у них были одинаковые ценности, общее прошлое, и оба они были представителями последнего поколения Монтгомери. Какими бы ни были ошибки каждого, возможно, они могли бы держаться вместе.
Остановившись возле двери, Аксель повернулась и улыбнулась Ксавье.
— Я подумаю об этом, — сказала она.
Во дворе, собираясь в дорогу, фыркали лошади, и Констан скомандовал: «На дорожку!» В этом столь знакомом призыве было что-то успокаивающее, многообещающее. Аксель почувствовала, что к ней возвращается облегчение, и покинула дом со спокойной душой. С крыльца она оглядела скакунов, которые двигались по авеню друг за другом, к ним присоединялись другие — из большого двора. Машинально она потянулась к биноклю, но оказалось, что он остался на столе в кухне, рядом с телефоном. Да и стоило ли носить на шее бесполезную тяжесть?
Аксель уже хотела сбежать вниз по ступенькам крыльца, когда бинокль вдруг оказался перед ней.
— Разве он тебе не нужен? — спросил Ксавье.
— Нет, доверяю его тебе.
Она выбежала под дождь, повернулась и радостно крикнула:
— Береги его, это мой талисман!
И подняла руку, подавая Констану знак, что отправляется на дорожку.
