— Ну и что? — упорствовал Рейф. — Ты всегда отдавал себе отчет в том, что делаешь. Верно, ты искал удовольствия, но и платил за них. Распутник? Возможно. Но в этих делах ты всегда вел себя как честный человек.
— Не такой уж честный, как выясняется, — невесело заметил Эйвен. — И вообще распутник не может быть кристально честным. В самом деле, Рейф, не может. Ни перед самим собой, ни перед близкими людьми. Такой человек никогда не преуспеет в жизни. А я был таким. — Эйвен пристально посмотрел на друга. — Для меня не составляло никакого труда покорять сердца женщин. Ты сам знаешь, Рейф. У меня это получалось почти играючи, легко и просто. И все, что происходило потом, было таким же простым. Секундное удовольствие от соития двух тел. Я всегда ставил себе конкретную цель и, как только она была достигнута, тотчас забывал, к чему стремился. Я полагаю, те женщины тоже. Но в этот раз все оказалось совсем не так.
Эйвен невольно сжал кулак, посмотрел на свою руку и продолжил:
— Раньше я не понимал, что такое настоящая близость, но потом… я встретил ее. Я безумно хотел ее. Она была в затруднительном положении, поэтому я воспользовался… — У него перехватило горло, и он умолк, опустив свою темную голову. — Рейф, ты понимаешь, она все во мне перевернула. Это поразительная вещь. Я впервые осознал, что такое честь и ответственность. Я никогда не думал, что найду в Бриджет друга и любовницу.
Эйвен поднялся и начал собирать бумаги со стола.
— Словом, договорились, Рейф. Ты вернулся, значит, моя работа закончена. Пойду доложу старику, и на закате едем.
Рейф недовольно поднял кустистые брови.
— Уезжать из Лондона вечером? Скакать верхом всю ночь? Ты с ума сошел! А кого брать для сопровождения? Не думай, что я пекусь о себе. Мои сумки еще не распакованы, и пистолеты в кобуре. Я готов ехать хоть сейчас, но…
Рейф замялся, не решаясь продолжить. Это бывало так редко, чтобы Эйвен возлагал на него столь большие надежды.
— Эйвен, ты думаешь, она поверит? — наконец с усилием выговорил он.
— Рейф, она чиста как родник. Чиста и добра. И абсолютно честна. Конечно, Бриджет будет оскорблена и возмущена тем, что я ничего ей не сказал. Но я думаю, в конце концов все поймет и простит.
— А если нет?
— Тогда, значит, я плохо знаю ее или вообще ничего не понимаю в этой жизни. Но я так не считаю. Она верит мне, Рейф. До сих пор верила, что бы я ни делал. Так же, как и я ей. Она была встревожена и перепугана. Еще бы! Остаться одной в незнакомом городе. Она рассчитывала провести медовый месяц со мной, а меня нет столько времени! Бриджет не переставала мне писать и просила разрешить ей приехать сюда. Конечно, я велел ей ждать меня там. И она ждет, потому что верит мне. Что бы она ни услышала обо мне, я думаю, Бриджет не разочарует меня. Она не даст мне пропасть.
Луна поднялась над верхушками деревьев, когда Бриджет наконец легла в постель. Больше уже не имело смысла да и не было сил метаться по комнате, думать и строить планы. Все было готово к отъезду: вещи собраны и упакованы. Решение принято.
Глава 19
Итак, Лондон остался позади.
Быстрые лошади понесли всадников в сгущающиеся сумерки. Не многие бы отважились отправиться в путь в этот неурочный час. Их было трое, и путешествовали они не в карете с кучером, не было при них и конвоя, который бы защитил их от опасных встреч в глухую ночь.
Но трое мужчин не боялись разбойников. Они сами могли испугать любого злодея. Двое были обучены быстро и без шума убирать вражеских лазутчиков, а третий всю жизнь не выпускал из рук смертоносного оружия, которым, как всякий мужчина его возраста и профессии, владел в совершенстве. И все трое были бесстрашны. Один из них даже под дулом не изменил бы своего намерения достичь заветной цели как можно скорее, в любую погоду и время суток. Двое других так дорожили его дружбой, что были готовы следовать за ним даже в ад.
Лето близилось к концу. В эту пору темнело довольно рано. Опустившийся вечер уже окутал черными бархатными фалдами небосклон, не позволяя различать дорогу.
Мужчины ехали все так же молча, поначалу околдованные безудержным порывом своего друга, потом — призрачностью ночи. Они не роптали и не жаловались, только иногда останавливались, да и то скорее щадя лошадей, нежели себя. И заговорили лишь спустя два часа, когда подъехали к гостинице, расположенной недалеко от городской тюрьмы.
— Хорошо, что пока везет с погодой, — сказал Рейф, пропуская очередную порцию эля.
— Ему сейчас все нипочем — заметил Драм. — Ты только посмотри на его глаза.
— Виконт спятил, и мы вместе с ним, — мрачно констатировал Рейф. — Погодите, еще поплатимся. Как бы не осчастливить кого-нибудь еще, кроме Эйвена. В кустах возле обочины наверняка притаились грабители. Сидят и караулят дураков вроде нас.
— Вынужден тебя разочаровать, — сухо заметил Эйвен. — Ты не в Италии, старина. В Англии больше нет разбойников.
— Жаль, прошли славные времена, — проворчал Рейф.
— Не знаю, славные или бесславные, но исторические точно. Ни один сколько-нибудь уважающий себя бандит не польстится на одиночек. Уж если выбирать жертву, то с умом, а грабить, так карету. А кто станет рыскать наобум среди — ночи и нападать на заплутавших безумцев?
— Это верно, — согласился Драм. — Если кто увидит, как мы тут несемся в темноте, сам унесет ноги. Спрашивается, куда скачем как сумасшедшие? Словно от дьявола спасаемся. Прошу тебя, Эйвен, хоть дальше не гони. Посмотри, кругом тьма кромешная — лошади ноги переломают, и мне тоже не хочется с головой расставаться.
— Подожди, выберемся на главную дорогу, там будет светлее, — сказал. Эйвен. — Видишь, луна поднимается. Будем ехать все время прямо, и ничего с нами не случится.
— Но объясни мне, какой смысл так спешить? Все равно приедем ночью, когда все спят.
— Тогда оставайся здесь, нагонишь меня позже, — предложил Эйвен, ставя свою пустую кружку. — А я должен ехать дальше.
— Черт знает что! — Драм тяжело вздохнул и тоже поднялся.
— В это время здесь часто бывают ураганы, — заметил Рейф. — Смотрите, вон облака опять заволакивают небо. Не подождать ли до рассвета? Это неплохое местечко. И уже совсем недалеко до Уоллингфорда. Приедем туда и остановимся в маленькой уютной гостинице.
— Нет, это совсем не так близко, как ты говоришь, — сказал Эйвен. — И я вовсе не хочу задерживаться.
Они продолжили путь. Однако, в конце концов, они были вынуждены сделать остановку, потому что лошадь Эйвена охромела. Пришлось оставить несчастное животное на дороге. Эйвен проехал какое-то расстояние вдвоем с Рейфом. Затем пересел к Драму, потому что старый друг прожужжал ему все уши, что, дескать, нужно было слушаться доброго совета. Драм тоже не переставал ворчать, коря себя за то, что согласился ехать среди ночи. Таким образом, когда друзья подъехали к гостинице, вдвоем им удалось уговорить Эйвена остановиться здесь на ночлег.
