Над головой безжалостно палили люминесцентные лампы, высвечивая нас, словно персонажей какой-то мрачной пьесы.
Лукас покачал головой и громко протяжно вздохнул.
— Что бы ты со мной ни сделала, крот выследит тебя. Он разберет тебя на запчасти, и кто знает, что он сделает с твоей мамашей. Убьет, наверно. Правда, она красивая, так что, думаю, сначала он…
Не успел он договорить, как мой кулак влетел ему прямо в левую скулу.
Понимание обрушилось на меня, когда мои костяшки уже коснулись его кожи. Я отдернула руку. Слишком поздно. Кулак с тошнотворным звуком врезался в скулу, и голова Лукаса мотнулась в сторону. Без помощи рук он не смог сохранить равновесие, и за головой последовало все тело. Он рухнул на землю, и комнату огласил его сдавленный вскрик.
Ужас начал расходиться по моему телу, словно нефтяное пятно — тяжелый, густой и грязный. Оба солдата, стоявшие недалеко от Лукаса, замялись, как будто хотели помочь ему подняться, но не были уверены, что им это разрешено. Один из них даже тихо выругался. Эта ситуация никому не нравилась. Никому, кроме Холланда.
Лежа на спине, Лукас простонал, после чего встряхнул головой и неловко перекатился на бок — ему мешали скованные за спиной руки. Я двинулась было вперед, чтобы помочь ему, но на мое плечо опустилась большая рука.
— Тебе придется постараться как следует. Лукас у нас крепкий орешек, да, сынок?
От прикосновения Холланда по коже поползли мурашки, но я не сбросила его руку. Собрав все свое самообладание, я заставила себя твердо стоять на ногах и говорить спокойным голосом.
— Я справлюсь, — заявила я. Пусть даже что-то внутри меня разлетелось на осколки, когда я увидела, как Лукас неуклюже поднимается на ноги.
— Точно? А может, тебе пригодится помощь?
Он повернулся и кивнул кому-то за моей спиной. Мгновение спустя вперед плавно выступила Номер Три.
— Я предпочитаю менее грубые и более болезненные методы. Например, дрель. Или клещи для ногтей. Обычно они дают больший эффект за меньшее время, — сообщило мое отражение, безмятежно кивая в сторону инструментов на железном столе, как будто мы с ней обсуждали пилочки для ногтей.
От ее бесстрастного комментария мне стало тошно.
На щеке Лукаса проступил красный след от удара, а лицо начало опухать, из-за чего правый глаз превратился в щелку. Парень ничего не сказал, но его взгляд метнулся от Номер Три к столу и обратно, и я заметила, как у него на лбу выступила капелька пота, которая медленно, медленно скатилась вниз по носу.
Меня Лукас, может, и не боялся, но он явно опасался Номер Три.
Номер Три потянулась за клещами, и я поняла, что нужно что-то делать — нельзя было подпускать ее к Лукасу. Я встала между ними.
— Ты собираешься рассказать мне о кроте, или мне еще раз тебя ударить?
«Пожалуйста, просто ответь мне», — мысленно умоляла я его. — «Пожалуйста. Пожалуйста».
Лукас замешкался, и на один прекрасный миг меня переполнило облегчение. Потом Холланд прочистил горло, и лицо Лукаса посуровело.
— Покажи, на что ты способна.
Черт.
Пытаясь взглядом попросить прощения, я замахнулась и быстро ударила его кулаком по почкам.
Я смягчила удар, насколько это было возможно сделать, не вызвав подозрений у Холланда, но этого оказалось недостаточно. Лукас сложился пополам, шагнул назад и оступился, споткнувшись о цепь. Он снова упал на пол, на этот раз приземлившись на колени с тяжелым стуком, который эхом разнесся по пустому залу, отчего я съежилась.
С каждым ударом во мне становилось все меньше от той девушки, ради спасения которой мама рискнула всем, и все больше от того чудовища, которым так отчаянно хотел меня видеть Холланд.
— Отлично сработано… но я бы все же выбрала клещи, — задумчиво сказала Номер Три, наклонив голову и с детским любопытством рассматривая Лукаса. Тот застонал и медленно попытался выпрямиться.
На этот раз солдаты бросились вперед и помогли парню встать, даже подхватив его, когда он покачнулся.
— Руки прочь от пленника, — рявкнул Холланд. Солдаты тут же отпустили его и поспешно отступили.
Все это должно было закончиться, прямо сейчас. Лукас обязательно заговорит, и никто не будет его за это винить. Но, когда я рискнула украдкой посмотреть на Холланда, мое фантомное сердце камнем ухнуло вниз. Генерал стоял, скрестив руки на груди, а его взгляд лениво скользил по еле державшемуся на ногах Лукасу. И я заметила, как губы Холланда на миг изогнулись в улыбке, хоть она и исчезла почти сразу, как только появилась.
В этот момент я поняла, что все это садистское испытание проводилось не только для меня.
Внутри меня разгорелся огонь, пламя начало разрастаться, охватывая мое тело, словно полный сухостоя лес.
— Номер Три, передай Номер Два клещи.
Пожар заревел громче.
Номер Три передала мне клещи, и мои пальцы сомкнулись на них. Мама, подумала я. Мама.
Схватив Лукаса за ворот рубашки, я дернула его на себя, едва веря в то, что я это делаю. Я ненавидела себя, я даже ненавидела Лукаса. Но больше всех я ненавидела Холланда.
Лукас тяжело приземлился на больную ногу и зашатался, восстанавливая равновесие.
— Вот это видишь? — Очевидно, видел, потому что я размахивала клещами прямо у него перед носом. Я отпустила ворот и вместо этого вцепилась в левую кисть Лукаса, стиснув ее сильнее, чем собиралась.
— Расскажи мне о кроте, и я не стану трогать твои ногти. В противном случае я начну выдергивать их, один за другим.
Кто сказал все эти ужасные вещи? Это не могла быть я.
Я ослабила хватку.
— Пожалуйста. Просто ответь мне, и покончим с этим.
Лукас смотрел сквозь меня, а по его носу стекла еще одна капля пота. Так же как и в прошлый раз, но с одним отличием. На этот раз эту реакцию вызвала не Номер Три.
Я посмотрела на его руку, на сильную мозолистую ладонь и пальцы с короткими чистыми ногтями, и спросила себя, как все могло до такого дойти.
— Номер Два, я должен быть на сто процентов уверен в серьезности твоих намерений. Клещи, — потребовал Холланд.
Я крепче сжала в руке холодный металл инструмента, и Лукас побледнел. Но не дрогнул. Грудь парня поднялась, когда он сделал глубокий судорожный вдох, после чего он выдохнул сквозь сжатые губы.
А потом его плечи обмякли. Его светло-карие глаза встретились с моими. И как будто кто-то просунул руку мне в грудь, схватил мое фальшивое сердце и сжимал его, пока оно не взорвалось. Он думал, что я это сделаю.
— Ну же, Номер Два, — настаивал Холланд с предвкушением в голосе, от которого меня затошнило.
