Когда ты начнешь читать это письмо, я уже буду лежать мертвая на дне водопада Гульфосс. Не переживай – это самое лучшее, что могло со мной произойти. Я поняла, что не смогу жить дальше после того, как я убила двух человек, и не смогу перенести тоску по своему погибшему отцу.
Забавно, что, покинув этот мир, я выполнила обещание, которое дала человеку, виновному в смерти моего отца. В нашу последнюю ночь с Ханнесом мы поклялись друг другу, что уйдем из этой жизни вместе. Мы замышляли сделать это как раз в водопаде Гульфосс. Я была жестокой и несправедливой по отношению к Ханнесу. Думаю, именно поэтому он тронулся рассудком и загубил свою жизнь и жизнь многих других людей. Поскольку он любил меня слишком сильно для того, чтобы решиться мне отомстить, он в конце концов стал готовить отмщение всему миру и назвал его «Предсказание 2013». Сейчас Ханнес лежит на дне Эгейского моря, а я жду его в пучине Гульфосса – где ему самому очень хотелось бы упокоиться. Если существует жизнь после жизни, он найдет способ сюда добраться.
Надеюсь, ты сможешь меня хоть в какой-то мере простить. Я любила тебя единственным способом, каким может любить вечно печальное сердце, – в глубине своей души.
Навеки твоя,
Эльза
Со слезами на глазах дочитал я это письмо, которое нашел на коврике у входной двери своего дома.
На конверте стоял греческий штамп, что давало мне основания полагать, что Эльза послала это письмо из Афин в тот день, когда мы отправились с ней в свою последнюю совместную поездку, я тогда примерно на час потерял ее из виду – когда она покупала авиабилеты. Теперь я потерял ее навсегда.
Когда я вошел в дом, там меня ждала новость, заставившая на некоторое время позабыть о гибели Эльзы: меня «обчистили».
Возможно, потому, что в нашем поселке имелись дома, владельцы которых жили в них лишь по месяцу в году, какая-то шайка мелких жуликов, решив, видимо, что я принадлежу к числу таких жителей и появлюсь еще не скоро, утянула из моего дома всю мебель, которая была пусть и не самой модной, но все же довольно новой: я купил ее не более полугода назад. На первом этаже от всей обстановки комнаты, в которой жил я сам, осталась лишь пара разбитых декоративных ваз и несколько книг, которые валялись на полу.
Прижимая письмо Эльзы к груди, я прошел на кухню и увидел, что из нее исчезли почти все бытовые электроприборы – кроме старого и очень тяжелого холодильника, на который воры не позарились. Когда я открыл его, то впервые за долгое время обрадовался: там стояла бутылка кавы[25]– отголосок нашей с Айной совместной жизни.
Видимо, потому, что я еще не привык вести себя как холостяк, я зашел в пустую гостиную, держа в руках два больших бокала. Растягивая до максимума этот небольшой светлый промежуток в черной полосе своей жизни, я, откупорив бутылку, сел на пол и стал смотреть, как начало заходить за вершины гор солнце. Затем я наполнил один из бокалов.
Однако едва я поднес его к губам, как во входную дверь кто-то постучал. Я, устало поднявшись, поплелся ее открывать, с досадой думая, что даже спокойно насладиться глотком веселящего вина – и то мне не удается.
К моему удивлению, на пороге стояла – с дорожной сумкой в руке – Ингрид.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я у нее. – Ты разве не собиралась пробыть у своей двоюродной бабки до конца августа?
– Мы поссорились, – сказала Ингрид, заходя – сумкой вперед – внутрь дома. – Тетя Дженни так на меня разозлилась, что даже взяла денег в долг, чтобы купить мне обратный билет.
Увидев, что в гостиной у нас теперь хоть шаром покати, Ингрид, бросив сумку на пол, всплеснула руками и расхохоталась.
– А что здесь произошло? – воскликнула затем она. – Куда ты подевал всю мебель?
– Я тут устроил себе небольшой праздничек, – сказал я, садясь на пол и наполняя и второй бокал. – Ты как, в нем участвуешь?
Ингрид села на пол рядом со мной и взяла бокал одновременно и с удивленным, и с веселым видом.
– А по поводу чего праздник? – спросила она, чокаясь со мной бокалами.
– Назовем его праздником тех, кому есть о чем печалиться. Как считаешь, нормально звучит?
– Звучит клёво, – ответила Ингрид, отхлебывая вино.
– Единственная проблема – нет музыки, – посетовал я.
– А вот и есть, – возразила Ингрид, доставая из кармана портативный медиапроигрыватель.
Я вырвал его у нее из рук и стал просматривать список имеющихся песен. Порыскав по нескольким каталогам, я наконец натолкнулся на одну из песен группы «Блэк Бокс Рекордер», показавшуюся мне очень даже подходящей для данной ситуации.
– Включи вот эту, – попросил я.
Ингрид повернула пальцем колесико на медиапроигрывателе, чтобы усилить звук. Затем она дала мне один из наушничков, а второй засунула в ухо себе.
Мы снова чокнулись бокалами и выпили, а затем стали слушать песню, символизирующую начало нашего «праздничка» и, возможно, начало совсем новой для нас жизни:
Where is the love?
Satellites break up in the atmosphere.
Our ashes are scattered in space.
All of the answers fall into place.
Its only the end of the world.[26]
Слова признательности
Благодарю Кармен – за то, что безоговорочно поддерживала меня во всей этой безумной затее, и Каре – за то, что всегда оказывалась рядом со мной в самые важные моменты.
Благодарю Хосе Рамона и Хосе Марию – спасибо за «Ирода», – сопровождавших меня во время поездки в Албанию.
Благодарю Катинку – за Грецию и вообще почти за целый мир.
Благодарю Джемму, Роджера, Нору и Анну, оберегающих первозданность природы Исландии.
Благодарю Сандру, Берту и Жоана Бруну, являющихся для меня моей литературной семьей.
Благодарю Ану и Пему – лучших подруг Лео Видаля.
Благодарю издателей этой книги – за их усилия и энтузиазм.
Благодарю любезных читателей.
