— Тогда приступаем к первой части. Начинаем поиски подходящей кандидатуры. Я отпадаю. Ты тоже. Давай вспоминай, кто из твоих заказчиц жаловался на то, что ей мужика не хватает… С портнихой бабы откровеннее, чем с доктором.
— Да почти что все… — сказала я. — Я еще не встречала абсолютно довольной женщины. Кроме тебя, разумеется, — поправилась я. — Хотя и ты очень интересовалась Николаем Николаевичем…
— Я отпадаю, — перебила меня Татьяна. — Ты вспоминай, вспоминай.
Мы начали вспоминать. Перебрали практически всех наших знакомых. И оказалось, что неудовлетворенных среди них оказалось много, но каждая была не удовлетворена по своему. Одним не хватало человеческого внимания. Они жаловались, что мужу от них нужно только одно… А им это как раз и не нужно, и потому они уворачивались от скупых мужских ласк сколько хватало сил и выдумки. Другие обижались на отсутствие именно мужского внимания. Третьи обижались на то, что мужики слабосильные пошли. Кончит за полминуты, отвернется носом к стенке и захрапит. И никакими силами его не раскачаешь на повторные ласки. Четвертым не хватало любви. Пятые задыхались без романтики. Шестые мечтали только о крепкой семье. Седьмым был не обходим статус замужней женщины. У восьмых все вроде было хорошо, но не хватало зарплаты, и от этого жизнь была не в радость. У девятых мужики пили. У десятых гуляли. У одиннадцатых, наоборот, были пресными: не пили, не курили, на женщин не глядели, зарабатывали и каждую копейку в семью несли, ходили на родительские собрания к детям в школу, дарили цветы по праздникам и в дни рождения, продвигались по службе, но жизнь с ними была серой и беспросветной, как осенний дождь. И только тех, кому не хватало размеров, не было среди наших знакомых.
— Слушай, а дело оказалось серьезнее, чем я думала… — удивленно сказала Татьяна. — Может, они все хотят большого, но не говорят об этом?
— Может, и хотят, — согласилась я. — Только размеры в этом деле не главное.
— Но ведь есть же такие, для которых это главное. Вон Екатерина Вторая по размерам себе фаворитов отбирала.
— Может, такие и есть, только как их найдешь? Не пойдем же мы спрашивать у каждой, какого бы размера она хотела. При мне только одна вслух мечтала о большом, да и то в шутку…
— Кто такая? — деловито спросила Татьяна.
— Тамарка-штукатурщица. Да ты ее видела. Худая такая, оголтелая, лет тридцати. Она со мной в больнице в одной палате лежала… Хулиганка страшная. Она все время распевала: «На окне стоят цветочки, голубой да аленький. Ни за что не променяю хуй большой на маленький». А одна суровая бабешка — мы ее звали тетя Броня — как-то возразила ей: «He имей большой, а имей веселый». «Он же мне не для смеха нужен… — ответила эта оторва, — если я захочу посмеяться, я на Мирова и Новицкого в Эрмитаж пойду». Тетя Броня обиделась и говорит: «Жеребца бы тебе натурального, чтоб до горла достал… Может, тогда не будешь всякую хренотень пороть…» — «А что, — засмеялась Тамарка, — и жеребца приму — не перну. Еще такой солоп не родился, чтоб мою шахну удивить… Доктор говорит, когда аборт делал, чуть с головой в нее не ушел…» Тетя Броня только на нее рукой махнула. «Я, — говорит, — вижу, что у тебя рот побольше всего будет…»
Я замолчала. Татьяна в сильном возбуждении подскочила ко мне и с размаху шлепнула ладонью по плечу.
— Ну вот! А ты говоришь — где мы их искать будем! Она замужем?
— Тогда вроде не была…
— Значит, и сейчас не вышла, если действительно жеребца себе не нашла. Давай ее сюда!
— Да где же я ее возьму?
— Ты что — и телефона у нее не взяла?
— Смешная ты, Танька. Я что, заранее знала, что она мне для таких дел может понадобиться? Я даже фамилии ее не знаю.
Татьяна в отчаянии махнула на меня рукой.
— Хотя постой… — спохватилась я. — Может, Славка знает?
— Какой Славка? — оживилась Татьяна.
— Ну мой Славка — доктор.
— А он-то откуда?
— Он с ней мне изменял… — усмехнулась я.
— Отлично! — сказала Татьяна. — У него мы заодно узнаем о ее калибре…
37
Славку мы отловили только поздно вечером, когда я уже закончила платье для Татьяны. Я впрямую спросила у него о Тамарке.
— Да, да, я помню такого товарища… — многозначительно хмыкнув, ответил он, и я поняла, что его жена дома.
— Тебе неудобно сейчас говорить? — осторожно спросила я.
— Да, она дома, тебе ее позвать?
— У тебя есть ее телефон?
— У него нет телефона…
— Но адрес же ты знаешь?
— Я, помню, забегал к нему…
— Ладно, давай мне своего галчонка, а ты мне позвони, когда сможешь разговаривать.
С галчонком мы долго трепались о наших диетологических делах, а Татьяна все это время красовалась перед зеркалом в новом платье.
Славка мне позвонил на следующий день. Он долго расспрашивал меня, зачем мне понадобилась Тамарка, и с большим сомнением выслушал мою неуклюжую версию о том, что у моей заказчицы ремонт и ей требуется опытная штукатурщица.
Славка нехотя дал мне телефон.
— Неужели ты боишься, что я из ревности серной кислотой ей плесну? — со смехом спросила я.
— А кто вас, баб, знает, — угрюмо заметил он.
— Ну, дело прошлое, тебе хоть хорошо с ней было? — осторожненько спросила я.
— В каком смысле? — опешил Славка.
— В постели, — уточнила я.
— Да вроде ничего… Она заводная… А чего ты вдруг заинтересовалась?
— Все-таки интересно, с кем ты мне изменял, — шутливо сказала я.
— Так уж и изменял… У нас с тобой это так было… По-дружески…
— Вроде как чайку попить?
— Не надо так упрощать. Только, насколько я помню, в вечной верности мы друг другу не клялись.
— Шучу я, шучу. Просто мне интересно, какие они — разлучницы…
— Что-то слишком настойчиво ты шутишь… — проворчал Славка. — Ну что тебя интересует?
— Я же тебе сказала: меня интересует, какая она.
— Ненасытная — вот какая. Я каждый раз еле ноги от нее уносил.
— Надо же… — задумчиво сказала я. — А на вид она такая хрупкая.
— Ты хочешь сказать — жилистая? — уточнил он. — Ты меня немножко знаешь… — Он замялся. — Я вроде ничего… Грех жаловаться… А с ней я себя как в том анекдоте про кобылу и воробушка чувствовал…
— Я не поняла, кем ты себя чувствовал в этом анекдоте? — переспросила я.
— Ну не кобылой же… — печально ответил Славка.
Я тут же отзвонила Татьяне, и через день мы отправились к Тамарке на Шаболовку в Дровяной переулок. Она жила в отдельной комнате в деревянном бараке, бывшем общежитии завода «Красный Пролетарий».
