Правда, ментальные качества их были на порядок ниже, чем у Истинных Коней, но что же с того? Как сказал в своей речи по случаю открытия первой конюшни Второй Хозяин Бухты Спрутов:
— Житель Северной Флориды — это вам не лемут или метсианский священник, чтобы ковыряться в мозгах своей лошади!
О метсах флоридяне слышали от моряков из Д’Алви, Калины и Чизпека. Эти страны как раз лихорадило после кровавых похождений северного дикаря Иеро, выходца то ли из далекого Тайга, то ли из приполярной тундры. Прознав о том, что существует в природе народ, мысленно общающийся со зверьем, колонисты Северной Флориды ужаснулись едва ли не больше, чем после первой встречи с Народом Хвоща. Что с болотных взять, рассуждали колонисты, топь она и есть топь, там без этого нельзя. Но вот когда нормальные люди без слов болтают с лосями! Именно это инстинктивное отвращение к жителям Тайга и объясняет равнодушие, с которым флоридяне отнеслись к тому, что адепты Нечистого частенько терзают в своих застенках приполярных дикарей.
Как видно из приведенной записи, служка мастера С’Лорна постарался придать своему опусу вид литературного произведения, причем кое-где объективность информации пострадала, уступив место личностным оценкам.
Записка эта долгое время, до самой осады силами наместника Флориды Бухты Спрутов, пылилась на полках. После того, как ее почитал один из высших адептов Круга, помощник оказался разжалован в сержанты и отправлен первой же лодкой в гарнизон Мертвой Балки. Больше всего адепты Зеленого Круга ценили информативность и точность документов, а не стиль или слог. Помощник оказался съеден двухголовой болотной змеей во время патрулирования в торфяниках спустя пять лет после описываемых событий. Особый символизм его гибели придает то, что в другой своей записке, написанной по докладу мастера C’Муги, помощник считал существование такой змеи выдумкой и плодом суеверий «флоридской деревенщины».
— Болваны нашему Великому Делу не нужны! — воскликнул узнавший о его гибели мастер С’Лорн, и тут же вернулся к другому сообщению, старому, пятилетней давности. В нем сообщалось о странной гибели нескольких купцов, неоднократно посещавших Бухту спрутов во Флориде.
Глава четырнадцатая Заложники
В лодке на веслах сидели два Волосатых Ревуна, а на носу скрючился человек в длинном сером плаще, скрывающем лицо. Он монотонным и лишенным всяческих оттенков голосом бубнил Юллу, стоящему на заново отстроенном пирсе Мертвой Балки:
— Мне совершенно ни к чему эти пассажиры. Только зря хлеб станут есть. Если только их заставить грести…
— А ты заставь. Это теперь — не люди вовсе, а собственность Зеленого Круга. — Пират хохотнул, и улыбнулся насупленному Вагру и Аграву, стоявшим с вещевыми мешками на том же причале. — Только ты не очень, а то знаю я вас, колдунов. Это — заложники, и они должны доплыть до С’Лорна целыми и невредимыми.
Колдун ничего не ответил, а лишь досадливо отвернулся и уставился в мутную воду, где на дне угадывались очищенные трупоедами добела кости множества лемутов.
Вагр и Аграв вступили в пирогу и молча взялись за весла.
Ревуны оскалились, но повинуясь еле заметному движению пальцев своего хозяина, замолчали и тоже уставились на белеющие в реке кости.
— Вот какие смирные! — Юлл снова хохотнул, и повернулся к Глиссу. — Ну а ты как же? Пешком пойдешь?
— Дай моему преемнику бумагу, которая у тебя в сапоге, — мрачно сказал Глисс.
Рука его, сломанная во время боев в Мертвой балке, срослась криво, и он все время держал ее за отворотом кожаной куртки. Пират театрально всплеснул руками, достал лист пергамента и передал его Рыбоеду, ставшему недавно старостой деревни. Новый глава клана лесорубов торжественно произнес:
— Клан предоставил Зеленому Кругу подстрекателей и бунтовщиков, получил заверения в том, что они станут заложниками у главы Зеленого Круга и их жизни не будет причинен урон. На чем всякие распри между наместником Круга во Флориде и колонистами закончены.
— Да, да, чему свидетелем был помощник наместника по речному флоту морской волк Юлл. — Пират повернулся, и пошел вглубь крепости. Сопровождавший его Крыс обыскал Глисса и толкнул его лапой в спину. Бывший староста вошел в пирогу, вздохнул, глядя на спины Ревунов, сел и мгновенно уснул.
Рыбоед помахал рукой флоридянам-заложникам и еще долго стоял на причале, когда лодка скрылась в утреннем тумане.
До полудня лесорубы гребли наравне с Волосатыми Ревунами, а скорчившийся на носу адепт молчал. Глисс спал и время от времени похрапывал на задней скамье. Вагр и Аграв всякий раз, как ветер начинал дуть им в лицо, задерживали дыхание и гребли с красными от натуги лицами. Вонь, исходящая от шкур Ревунов, была отвратительной, она отравляла окружающий пейзаж; облака в небесах казались побратимам сконденсировавшимся кислым запахом лемутского пота. Жирные блохи, то и дело выглядывающие из клочьев шкуры на загривках гребцов, часто прыгали на руки и плечи людей. Боль от весьма чувствительных укусов и зуд в ранках, покрывавших кисти, заставили Аграва возмутиться:
— Эй, колдун, а нельзя ли заставить твоих обезьян искупаться? Житья нет от вони и паразитов.
Глаза, тускло блеснувшие под капюшоном, не выдавали эмоций, но скрипучий голос чернокнижника казался веселым:
— Ничего, в подвалах Зеленого Круга вы быстро привыкнете к этим маленьким неудобствам. А пока заткнитесь и гребите, а не то мне придется сковать вам рты заклятьем.
Вагр толкнул локтем приятеля и указал вперед, где из-за безлесного мыса показались огромные корабли. Аграв тяжело вздохнул, разглядев Зеленую Спираль на черных парусах. Колдун, поправляя полы балахона и не оборачиваясь, сказал:
— Флот мастера С’Лорна. Следовало бы, наверное, завязать вам глаза, но отчего-то мне кажется, что вы не сможете ничего рассказать флоридянам. Так что сидите смирно, а при появлении на палубе слуг Пустоты высшего ранга, опустите головы.
— А как мы их узнаем? У вас в Зеленом Круге нет нормальной одежды, и они тоже будут в дурацких балахонах?
— Вы почувствуете их, — прошипел адепт, поднялся во весь рост и замер, видимо, колдовским образом общаясь с командованием эскадры. Через несколько мгновений он сокрушенно произнес:
— Адептов Круга, превосходящих в иерархии мою скромную персону, на борту нет. Это странно. Впрочем, не мне судить о деталях Великого Плана.
Первая галера, превосходящая своими размерами флагманский баркас карательного корпуса, проходила мимо пироги. Побратимы насчитали тридцать весел с одного борта, вздымавших такие волны, что колдун был вынужден сесть на скамью и вцепиться пальцами в обшивку. Аграв, никогда не видевший больших судов, был поражен до глубины души. Он разинул рот и смотрел на передовое судно, словно на величайшее из чудес мира. Вагр в детстве видел корабли и побольше, а морские рассказы отца впитались в его кровь и плоть. Поэтому он не столько восхищался мощью флотилии Нечистого, сколько старался рассмотреть мелкие детали.
