Закончим же мы наш выборочный, сжатый обзор достижений западной психологии ХХ века открытием нейролингвистического программирования — NLP. NLP вобрало в себя достижения практически всех школ психологической науки, обобщило, классифицировала и ввела в систему множество практических методик психотехники и специальных психологических инструментов, накопленных теоретической и практической психологией более чем за вековой период.
NLP исследует связи, имеющиеся между нашими мыслями, речью и действиями, то есть тем, что связывает нас с другими людьми, с окружающим миром и его духовным измерением. Основоположники NLP, Бендлер и Грендлер, называют среди учителей трех выдающихся ученых — Франца Перлза, новатора психологии и создателя гештальт-науки Джереми Саттира, лидера в области семейной психотерапии и Мильтона Эриксона, всемирно известного гипнотерапевта. Однако мы с полным основанием добавим еще по меньшей мере двух авторитетов — Скиннера, основателя бихевиоризма, и Норберта Винера, основоположника кибернетики, который уподобил человеческий мозг чрезвычайно сложному и гибкому компьютеру.
По сути, NLP — это технологизированный, приспособленный для каждодневного применения мягкий гипноз, незаметный для окружающих. Наиболее развитая и действенная система обнаружения реальных мыслей и психологического состояния человека по различного рода внешним признакам особенностей поведения, мимики, психомоторики и тому подобному. NLP — это отработанная, оцененная по эффективности, классифицированная и привязанная к конкретным ситуациям библиотека моделей поведения человека или социальной группы в наиболее целесообразном с точки зрения достижения конкретных целей ключе. NLP — это самая отработанная на сегодняшний день в западной психологии система психотехники, скрытого воздействия на других людей, которое осуществляемого помимо их сознания, воли и желания. NLP — это открытая система, позволяющая вбирать в себя все последние достижения других школ, и ставить их на службу решению главной задачи — целенаправленного программирования их поведения.
Таким образом, западная психология ХХ века стала чрезвычайно действенным средством для создания эффективных ментальных вооружений.
Убийцы культуры
Метагруппы наиболее последовательно проявили себя на поле западной культуры. Не где-нибудь, а именно здесь мы находим их завораживающее могущество. Их умение достигать цели, несмотря на все поставленные препятствия.
Сфера культуры для Сообщества Тени важна не менее, чем техносфера. Если техника определяет динамику движения человечества, то культура устанавливает возможности и границы адаптации людей к изменяющейся техносфере, к внешним условиям. Именно культура создает предпосылки к тому, чтобы техносфера, общество и природа развивались согласованно. Культура — это сокровищница универсальных форм деятельности человека и технологических инструментов. Мы в то или иное время извлекаем их из культуры, эффективно используя в других сферах деятельности, в экономике, политике или финансах.
Поэтому в рамках стратегического курса Сообщества Тени на упрощение и деградацию рода людского оно перекодируют культуру. Это становится едва ли не ключевой его задачей. Сообщество тени и его периферийные структуры действуют во всех трёх слоях культуры.
Прежде всего, в высокой, элитарной культуре. Именно здесь находятся произведения литературы, живописи и музыки, оперы и балета, кино и телевидения, в которых наиболее полно воплощаются идеалы и ценности той или иной цивилизации. Это — хранилище кодов, задающих стереотипы поведения и образцы для подражания для американцев, русских, китайцев и т.д. Здесь сосредоточены национальные святыни, память цивилизации и самые сокровенные мифы народов. Именно высокая культура задает язык коммуникаций внутри цивилизаций и определяет систему смыслов, ключевых для существования человека, социальной группы и цивилизации.
Высокое искусство не служит лишь одной элите. Оно задает систему координат для взаимодействия внутри народа, определяет национальный рейтинг ценностей, хранит в себе пластические образы, формы и сюжеты нации. В этом смысле высокое искусство выступает и как массовое. Даже если человек не читал Шекспира, Сервантеса или Достоевского, он всё равно живёт в обществе, пронизанном их воздействием.
Первая половина ХХ века — время не только вызревания и окончательного формирования метагрупп, но и эпоха рождения чудовищного «нового искусства», разорвавшего традицию искусства гуманистического. В ХХ веке появляется новая живопись, абстракционизм, примитивизм, супрематизм, конструктивизм, модернизм поп-арт и тому подобное. Эта живопись неразрывно связана с именами Малевича, Кандинского, Эрнста, Клее, Пикассо в определенные периоды его творчества, позднего Сезанна, Энди Уорхолла. В этом искусстве окружающий мир дробится, расчленяется и распадается на разрозненные, всё более простые составляющие. Вплоть до пустых полотен модернистов.
В те же годы появляется, оккупируя симфонические залы и звукозаписывающие студии, атональная музыка, отвергающая гармонию и совершенство. Атональная музыка — это диссонанс, деструкция, разрушение. Это звучание болезни, распада. Шомберг, Хиндемит, Кейдж, Пендерецкий запахнули врата гармонии, подменили божественное звучание сфер скрежетом и шумом ломающегося мира. Они отправились в путешествие по темным закоулкам человеческой души Дисгармоничная, истерзанная и затаённая, эта музыка стала предвестием эпохи конца человечества.
Схожие процессы происходили и в литературе. В ХХ столетии появляются романы, отрицающие все традиционные представления и каноны. Роман, где нет не только занимательности, но и сюжета. Действие заменяют бесконечные монологи и длящийся десятками страниц непрерывный поток слов, выдаваемый за стенографирование «потока сознания». Новый роман не только разрушал традиционную структуру классического произведения, но и решал куда более радикальные задачи. Он сломал структуру нормального, освящённого веками языка, он атаковал человеческое восприятие. Наконец, он уничтожал систему смыслов гуманистического мировоззрения. Джойс, Пруст, Бекет, Ионеско, Роб-Грийе, Натали Саррот, Дос Пассос — вот имена убийц гуманистической культуры, писателей-мясников, расчленителей языка, «раскрывателей сознания» тёмному потоку хаоса человеческого существования. Они разрушали и общество, и мораль. Они сделали западного человека потерянным и одиноким, оставили его один на один с судьбой.
У читателя может возникнуть вопрос: почему в главе, посвященной в основном организационным и экономическим вопросам, мы вдруг столько внимания уделили проблеме, на первый взгляд бесконечно далёкой от цен, прибыли, категорий господства и эффективности?
Ответим, читатель, на твоё недоумение. Одной из наиболее поразительных книг, прочитанных авторами в последние годы, стала работа Джека Уолконшоу «Тайны новой культуры». Несмотря на слегка сенсационное, отдающее «желтизной» название, автор проследил на огромном документальном материале источники финансирования и механизмы «раскрутки» звёзд новой культуры. Он называет имена многих творцов (если можно так выразиться) постмодернизма в живописи, музыке, литературе, в кино и театре. И оказалось, что деньги в постчеловеческую с позволения сказать культуру инвестировали те же самые люди и финансовые институты, кто финансировал революцию в России, приход Гитлера к власти и многие другие судьбоносные события минувшего века. Те же люди поддерживали одновременно ультралевых и крайне правых во Франции и Испании.
