Еще днем Богдан знал на него ответ, но сейчас под черным небом, усыпанным светлячками, он вдруг осознал, что ему нечего сказать ни Яромиру, ушедшему в страну Вырай, ни обывателям Торусина, ни даже радимицким ратникам, разоряющим в кровавом угаре чужой город.
– Поджигай! – крикнул он мечникам и повернул к воротам разгорячившегося коня.
Исход радимичей из ограбленного города был похож на повальное бегство. Богдана едва не сшибли с седла его же собственные мечники, когда он вздумал обернуться на горящий детинец. Видимо, виноватым чувствовал себя не только великий князь, но и простые воины, сотворившие в эту жуткую ночь злое дело.
– За что, князь? – вдруг прозвучал из ночи все тот же страшный вопрос.
Богдан успел увидеть лицо, белым пятном проступившее сквозь сумрак, но не узнал спросившего. Рука опередила мысль. Глухой вскрик стал ответом на удар меча.
– Да это же боярин Вячеслав! – ахнул воевода Звенимир, склонившись над поверженным.
Богдан скрипнул зубами, хлестнул коня плетью и поскакал прочь из горящего Торусина, ставшего в эту ночь его проклятием и позором.
Глава 8БИТВА ПРИ ВАРУНЕ
Известие о подходе радимичей достигло ушей Ратмира почти под стенами Варуны, куда он подошел с двадцатипятитысячной ратью на исходе лета, опоздав почти на седмицу против установленного срока. Впрочем, Богдан тоже задержался, так что некому было выражать протест по этому поводу. Теперь свое слово должен сказать Данбор. У великого князя Русалании был выбор. Он мог спрятаться за стены крепости, обрекая тем самым город, раскинувшийся у ее подножия, на разорение, либо выйти в чистое поле навстречу врагу, уже успевшему переправиться на другой берег через приток Северского Донца, обмелевший в эту пору.
– Где сейчас находятся радимичи? – спросил Ратмир у мечника Плещея.
– В пяти верстах от города. К полудню они подтянутся к его стенам.
– Передашь князю Богдану, пусть схоронится вон в том лесочке, за протокой, и не высовывается, пока я не пришлю к нему гонца. Почему вы задержались?
– Князь Богдан разорил город Торусин, убил князя Яромира и его сыновей.
Ган Кончак, сидевший в седле гнедого коня неподалеку от Ратмира, удивленно ахнул. Голубец и Огнеяр переглянулись. Весть, что ни говори, была из ряда вон. Похоже, князь Богдан сжег все мосты даже раньше, чем на это решился Ратмир и его союзники, которые до последнего момента надеялись, что все уладится само собой и, может быть, удастся избежать кровопролития. Ведь Данбор не настолько глуп, чтобы не понимать безнадежность своего положения. Так почему бы не вернуть братану Ратмиру похищенную ганшу Зару вместе с негодяем Лихарем, а заодно отказаться от великого стола. Только под стенами Варуны предводители вдруг осознали, что их надежды призрачны и что сражения не избежать.
– А вот и князь Данбор, – вдруг указал в сторону города ган Кончак.
Ратмир вздохнул с облегчением. Надо отдать должное сыну Листяны Урса, он не стал отсиживаться за стенами крепости, а вышел навстречу своим врагам во главе десятитысячной рати.
– Пеших у него больше, чем конных, – быстро определил Арпад.
– Я бы на твоем месте не слишком радовался, ган, – осадил его Кончак. – Лучше драться с конным печенегом или арабом, чем с пешим русом.
– Нас втрое больше, чего мы ждем? – рассердился угр.
– Мы ждем дозорных, – спокойно отозвался Ратмир. – Я хочу убедиться в том, что нам противостоит только Данбор.
– Но киевляне не успеют подойти, даже если Данбор просил их о помощи, – стоял на своем Арпад.
– Ты плохо знаешь Олега Вещего, ган, – усмехнулся Кончак. – Да и времени по милости твоих угров мы дали им вполне достаточно для того, чтобы перебросить мечников через северские земли на ладьях, а потом здесь, в Русалании, пересадить их в седла.
– Это вряд ли, – с сомнением покачал головой Огнеяр. – Но даже если им это удалось, то их рать не настолько велика, чтобы помешать нам одержать победу. На месте Данбора я бы сидел в крепости, не высовывая носа.
– Князь Данбор не дурнее нас с тобой, – возразил Кончак. – Если он вышел в поле, то, значит, уверен в том, что помощь на подходе.
Дозорные, прочесавшие округу, к большому облегчению Ратмира, следов киевской рати не обнаружили. Арпад насмешливо глянул на осторожного скифа и вскинул меч над головой, призывая своих угров изготовиться к атаке.
– Между прочим, радимичей князя Богдана наши дозорные тоже не обнаружили, – покосился на призадумавшегося Ратмира Кончак. – Местность вокруг лесистая, оврагов тоже хватает. Киевляне вполне могли просочиться хотя бы в тот лесок справа от нас.
– Справа нас прикроют радимичи Богдана, – не согласился со скифом Ратмир. – Они же ударят Данбору в левый бок. Твоя задача, ган Кончак, – обогнуть варунскую рать и не дать им отступить в крепость.
– Сделаю, – кивнул головой скиф, осознавший наконец, что время для споров прошло.
Варунцы выстроились в обычном для русов порядке. В центре – пешая фаланга, по бокам – конница. Честь начать битву Ратмир предоставил уграм Арпада. Лава лихих наездников в один миг рванулась с места и словно стая ворон обрушилась на врага. Численностью угры превосходили варунцев, однако уступали им в качестве оружия и доспехов. Туча стрел, вылетевшая навстречу лаве из плотных рядов варунцев, нанесла атакующим немалый урон, но не охладила их пыла. Угры на полном скаку врезались в фалангу, но не смогли ее смять или хотя бы разорвать надвое. Помочь в этом опрометчивым союзникам должен был ган Кончак, поведший своих конных тмутараканцев вдоль реки в обход варунской рати, чтобы зайти к ним в тыл. Помешать Кончаку могла конная дружина, стоявшая слева от фаланги, но, к счастью, уграм удалось сковать их действия.
Пока все складывалось так, как и рассчитывал Ратмир. Рано или поздно численное превосходство атакующих должно было сказаться, тогда русы и мечники Огнеяра и Голубца, пока недвижимо стоящие на холме, могли одним ударом решить исход битвы.
– Радимичи подошли, – крикнул подскакавший Плещей.
Ратмир вздохнул с облегчением. Все складывалось именно так, как задумывалось. Он выиграл свою очередную битву, быть может, самую важную в жизни. Жаль, конечно, что в этой битве ему противостоят близкие по крови люди, но ведь не Ратмир затеял эту свару. Если бы не похищение Зары, то он до сих пор сиднем сидел бы в крепости Лука, отдав Русаланию на откуп безумцу Данбору, не умеющему ни править, ни воевать.
– Передай князю Богдану, чтобы он атаковал сразу же, как только мы вступим в сечу, – приказал Плещею Ратмир и, обернувшись к соратникам, добавил: – Наш черед показать свою удаль.
Для великого князя Ингера это был первый серьезный поход. Князь Олег и в этот раз попробовал было отговорить сестричада от опасного дела, но Ингер, которому уже исполнилось двадцать, более не собирался отсиживаться за дядькиной спиной. Тем более что с просьбой о помощи князь Русалании обращался именно к Ингеру, а не к Олегу. Положение, сложившиеся в Русалании, требовало быстрых и немедленных действий.
