— Можем идти дальше.
Это означало, что мужчины должны подняться, уцепиться за ремень Кати и, как брейгелевские слепые, следовать за ней.
Они двинулись вперед. Сделав около тридцати шагов, Катя остановилась и присела на корточки. То же самое сделали и остальные. На земле лежал труп с простреленной головой, рядом валялась винтовка.
— Теперь мы сможем идти спокойно, — сказала Катя. — Риска поубавилось.
— Ты в этом уверена? — спросил Зимин.
— Конечно. Засады устраиваются в шашечном порядке. Охотники залегают полосами. А это значит, что первую полосу мы прошли. Его команда на авангардном рубеже. Ближайшие его коллеги затаились в ста метрах влево и вправо. Второй рубеж залег такой же лентой, но со сдвигом в пятьдесят метров в одну из сторон. Вот и получается шашечный строй. Нам придется вилять между ними. Сейчас идем прямо и второй рубеж пройдем без помех, между двумя охотниками, а потом сдвинемся на пятьдесят метров влево и пройдем третий рубеж. И так далее.
— А каково расстояние между заслонами? -спросил Зимин.
— Полкилометра. Эта система, выработанная егерями, действует в тайге с давних времен. Она себя оправдывает, и менять ее никто не будет. Все, что нам нужно, это не сбиться с пути и точно просчитывать расстояние. Придется считать шагами, в данном случае моими. Арифметика простая.
— А направление? — спросил Антон.
— Ветер не менялся. Дует с севера, нам в лицо. Есть еще вопросы?
Молчание. Они двинулись дальше. В течение часа никаких неожиданностей не возникало. Вдруг Катя остановилась:
— Поверните головы градусов на двадцать вправо и присмотритесь.
— Кажется, я вижу узкую полоску света, напоминающую раскаленную иглу, поднятую к небу.
— Похоже. Это щель в окне от плохо сдвинутых занавесок. Охотничья изба. Таких тут сотни разбросано по тайге. Здесь и живут местные лешие.
— Похоже, мы угодили в капкан? — насторожился Антон.
— Все наоборот. Нам повезло. Все ушли на ловлю беглецов, то есть нас. В доме только дежурный. Там мы найдем схему их участка, а это уже немало. Зона каждой бригады составляет пять-семь квадратных километров.
— Думаешь, нам будут рады? — спросил Зимин.
— Не думаю. У таких сторожек окна выходят на все четыре стороны. Дверь закрыта изнутри. Нам нужно окружить дом. Я притаюсь у окна, из которого пробивается свет. Антон с правой стороны, а ты, Кирилл, с тыльной. Все зависит от слаженности. Надо держать один ритм. Все знают песню «Калина красная»? Я ее вам сейчас напою, а вы возьмете мой ритм и будете петь про себя.
Среди ночного урагана в глухой тайге трое психов пели песню, «про себя». И надо сказать, у них неплохо получалось.
— Итак, расходимся на первых сливах песни. Начало куплета — сигнал Антону. Стукнешь три раза по стеклу бокового окна и ныряй в тень. В конце куплета Кирилл выбивает прикладом окно, что напротив, и тут же в сторону. Остальное сделаю я. На три-четыре пошли.
Через секунду Катя осталась одна. Она тихо мурлыкала себе под нос и понятия не имела, что кто делает: шум ветра и ливня заглушал все звуки. Спев куплет, она практически одновременно с Кириллом выбила освещенное стекло, откинула занавеску и, поймав цель на мушку, выстрелила. Охотник, метавшийся с ружьем от окна к окну, свалился на пол как подкошенный. Катя просунула руку, откинула щеколду и, распахнув окно, залезла в дом. Открыв дверь изнутри, впустила своих попутчиков и плотно задернула занавески.
— Кирилл, посторожи за дверью. Лишние гости нам здесь не нужны.
Катя взялась за поиски карты и нашла ее под скатертью стола. Антон искал веревку. Удалось найти четыре мотка не очень подходящей длины, но выбирать было не из чего, пришлось взять то, что есть. Прихватили с собой фонарь, несколько шашек с динамитом, карту и компас. На все ушло около десяти минут.
Выйдя из дома, они нашли Зимина лежащим на земле, рядом лежал здоровяк с ножом в груди.
— А ты была чертовски права по поводу гостей, — прохрипел Кирилл.
Катя склонилась над ним и заметила кровь на плече, ближе к ключице.
— Жив? — спросил Антон.
— Жив. Вернись в дом и найди аптечку. То, о чем мы даже ни разу не вспомнили. И поживей. Боюсь, здесь скоро соберется целая стая охотников. Похоже, они меняются сменами.
Антон вернулся быстро — аптечки всегда находятся на виду.
— Отойди, Катя. Я старый скалолаз и имею опыт в оказании первой помощи. Ты лучше винтовку держи на взводе.
Катя приподнялась с колен и отошла на два шага в сторону, чтобы не кучковаться и не упрощать задачу возможному стрелку. Антон ловко справился с обязанностями медбрата. Зимин приоткрыл глаза.
— Забыл сказать тебе главное, Бартеньев. Когда я в последний раз видел Агеева, он просил передать: в центре Москвы есть гостиница с названием «Балчуг». Там для тебя забронирован номер. Агеев сам тебя найдет. Ты уж постарайся, доберись до Москвы. Жаль, если все сорвется.
Голова Зимина запрокинулась, и он потерял сознание. Антон поднял его, взвалил на плечи и подошел к Кате.
— Ты же его не донесешь! — воскликнула она.
— Ничего, я жилистый.
— Предлагаешь мне одной отстреливаться?
— А ты что предлагаешь? Бросить его?
Катя промолчала. Антон взялся за ее ремень левой рукой, правой он поддерживал раненого. Теперь следов на земле оставалось меньше.
— Бери направление к скалам, — крикнул Антон встречному ветру.
Черная ревущая тайга поглотила усталых путников.
* * *
Директора банка подняли с кровати в четвертом часу ночи. Один из самых уважаемых граждан Тихих Омутов был потревожен милицией. Такое ему и в страшном сне не могло привидеться. Но если пришли, значит, нужно. Банкир считал себя честным человеком и не испугался нашествия представителей закона. Пришлось встать, умыться, вставить в рот челюсти, отмокающие в очистительном растворе, надеть халат и выйти в гостиную к посетителям. Майора Прошкина он хорошо знал и двух его ближайших помощников тоже.
— Присаживайтесь за стол, господа, готов вас выслушать. Уверен, что по пустякам вы не будете беспокоить солидных людей ночью. Что-то стряслось?
— Вы правы, Илья Моисеич. Мы пришли по делу, и думаю, что сегодня вам уже не удастся выспаться, — мягким тоном произнес майор.
— Весь внимание, господа. Можете курить. Но курить никто не стал.
— Практически у каждого горожанина есть какие-то накопления в вашем банке, — тихо начал Прошкин. — Впрочем, он у нас единственный. За годы работы люди получали на руки только часть жалованья, остальное шло на их личные счета. У каждого скопилась сумма достаточная, чтобы уехать из города и купить себе жилье в других местах. К тому же у всех страховка. Выходит, в городе живут богатые люди, и имей эти средства в собственном кошельке, а не в банковских сейфах, они могли бы прожить припеваючи не один год где-нибудь в Якутске, Новосибирске или Чите. Почему бы нам не дать им такую возможность?
