Книга Войти в бездну - Андрей Мартьянов

«Птолемей» – «Кронштадт-II»

26-27 февраля 2282 года по РХ

К моему немалому удивлению, сила тяготения на крошечном астероиде лишь самую малость отличалась от земной – действовала искусственная гравитация, как и на корабле. Когда я выбрался из гостеприимного чрева «Франца-Иосифа» в коридор причала, то не ощутил никаких особых неудобств – воздух немного затхлый, но для дыхания пригоден, освещение есть, двигаться можно свободно.

– Могу я взять на себя управление боевым костюмом? – спросил «Франц-Иосиф» по внутренней рации и сразу же получил отрицательный ответ. Если за меня все начнут делать умные машины, то вскоре я разучусь шнурки завязывать!

– В таком случае опустите щиток маски, – продолжал нудеть корабль. – Это небезопасно.

– Надоел! – рявкнул я. – Хочешь обижайся, хочешь нет, но теперь все разговоры я буду начинать по собственной инициативе! Помолчи и займись чем-нибудь полезным!

Зря я так с ним. Удав предупреждал, что компьютеры этих кораблей обладают чересчур яркой индивидуальностью и, если угодно, тонкой душевной организацией. В конце концов, «Франц-Иосиф» заботится обо мне совершенно искренне!

«Намордник» шлема я тем не менее не опустил – своими глазами привычнее, а если произойдет резкое падение давления или в воздухе появятся отравляющие вещества, маска закроется автоматически за четверть секунды. Однако я сомневаюсь, что «Птолемей» располагает химическим оружием для обороны от несанкционированного вторжения – зачем оно здесь, на дальних задворках Солнечной системы?

Куда идти, вот вопрос? Судя по наглухо запертым боковым дверям-переборкам, путь лежит прямо вперед. Рядом с шикарным «Францем-Иосифом» здешняя обстановочка выглядит уныло – тусклый подергивающийся свет люминесцентных ламп, пластиковые панели на стенах покрыты сетью трещинок, на проложенных под потолком кабелях потеки ржавчины. Все признаки заброшенности и забытости.

Коридор уперся в шахту лифта, если, конечно, так можно назвать подъемную платформу, огороженную железными прутьями самого тюремного облика. Я глянул вниз и только головой покачал – освещенная редкими фонарями шахта уходила на впечатляющую глубину, метров триста. Ладно, где наша не пропадала! Рискнем.

Как только я шагнул на платформу, тихо зажужжали сервомоторы и клеть поползла вниз. Внимание привлек яркий клочок, валявшийся под ногами. Нагнулся, поднял. Обертка от мятного леденца. Конечно, люди тут бывают, пускай и крайне редко. Насколько я понял, мы продолжаем негласно поставлять на «Птолемей» необходимые ему материалы. Только зачем, спрашивается?

Послышался металлический шум, и вскоре платформа прошла мимо немаленького зала, в котором, к моему изумлению, бурно кипела жизнь – своя, особенная, машинная. Вспыхивали искры лазерной сварки, мелькали механические щупальца станков, ползали роботы-погрузчики. Автоматизированное производство, «Птолемей» обслуживает сам себя: ремонт и замена вышедших из строя узлов теперь исключительно на его совести. Почти что замкнутая система.

Подъемник со скрипом остановился, я вышел в округлый технический тоннель. Бесконечное сплетение многоцветных труб и кабелей, круглые герметичные люки, по старинным плазменным дисплеям размером в две ладони не переставая ползут колонки непонятных букв и цифр. На одном из шлюзов значок радиоактивности и надпись по-русски «Реакторный блок 2. Только для сотрудников УРЭ!». Разумеется, «Птолемей» жрет много энергии, у него должны быть свои термоядерные установки.

Большая прямоугольная комната, в которую меня привел тоннель, некогда являлась или информационным центром для обслуживающего станцию персонала, или просто аварийным терминалом. Обширная панель с десятком мониторов и тьмой-тьмущей клавиш, тумблеров и индикаторов. Без пол-литра не разберешься, но я и не стремлюсь. Рядом – несколько потертых кресел для операторов.

Ой-ой, а это что еще за хмыри? Навстречу шагнули трое граждан самой угрожающей внешности, тотчас напомнивших мне недавние мысли о пещере дракона или замке злого волшебника. Черные балахоны с капюшонами лишь дополняли впечатление от серых лиц с синеватыми губами, лысых голов и желтых вампирьих глаз. Я подсознательно ожидал увидеть клыки, но в последний момент сообразил – это же андроиды! Один из первых опытов в биотехнологической сфере, производили этих страшилищ в семидесятых годах прошлого века. Сейчас их уже не осталось – всех отправили на переработку, модель оказалась на удивление несовершенной. А балахоны сделаны из черной стеклоткани, использующейся на Земле для упаковки товаров – не голыми же им ходить?

– Приветствую вас, господин штаб-офицер, – вежливо сказал вышедший вперед андроид. – Понимаем, что наш облик неприятен, но мы обычно используем тела синтетических людей для более успешного контакта.

– Тела? – не понял я, забыв поздороваться.

– Искусственный организм лишь инструмент, – пояснило Нечто, скрывавшееся под маской андроида. – Вы сейчас разговариваете с… как бы это объяснить? С одной из руководящих программ «Птолемея», с персонифицированным искусственным разумом, отвечающим за взаимодействие с разумом биологическим. Тело биоробота лишь транслирует мои слова.

– Ясно, – кивнул я, хотя до полной ясности было еще далеко. – А как тебя… вас зовут?

– В привычном человеческом понимании у нас нет имен, – ответило желтоглазое пугало. – Но если вам будет удобнее, можно использовать псевдонимы. Называйте меня Йесод, мои коллеги – Кетер и Мальхут, они присутствуют как наблюдатели и советники.

«Хрен запомнишь, – подумал я. – Йесод… Интересно, что это значит?»

– Сожалею, мы не можем предложить вам даже чаю, – продолжил ИР. – Сами понимаете, наша цивилизация заметно отличается от сообщества людей, у нас несколько иные потребности.