Лошади снова двинулись дальше. Вскоре деревья расступились, и Эрритен увидел далеко впереди площадь одного из селений, окруженную длинными одноэтажными домами, похожими на сараи. Эрритен знал, что все они стояли на уходящих глубоко в землю каменных фундаментах, а их сделанные из плотно пригнанных стволов бамбука стены изнутри были затянуты узорными циновками, сплетенными из пальмовых листьев и искусно раскрашенными. Точно такие же циновки прикрывали от дождя и плоские крыши. Окна были совсем крошечные, прикрытые ставнями, тоже сплетенными из пальмовых листьев.
Каждый из таких домов предназначался для одной семьи, хотя здесь под словом «семья» подразумевалось не совсем то, что на другой стороне острова, у белых людей, среди которых до сих пор протекала его жизнь. У чернокожих в семью входили не только ее глава со всеми своими женами и детьми, но и женатые сыновья с их собственными отпрысками, а иногда и взрослые внуки. Здесь не было принято обзаводиться своим домом по собственному желанию; за очень редкими исключениями, отделение происходило по требованию главы семьи. Таким образом, в одном доме жило иногда до пятидесяти человек, если не больше, но это никого не смущало и не тяготило. Так было проще, удобнее и, главное, привычнее.
Эрритена, конечно, такая жизнь – по его понятиям, почти скотская – ни в коем случае не устроила бы. Однако, поселись он здесь, у него такой проблемы и не возникло бы, потому что в этой части острова Дети Богини не жили вместе с людьми.
Посреди площади горел большой костер, стояли котлы с напитками и едой, ходили и сидели на корточках люди. Все это Эрритен увидел лишь мельком и издалека, потому что лошади, ведомые чернокожими проводниками, двинулись в обход селения. Вскоре слева открылся вид на пологий песчаный берег и залив Плачущих Жен, названный так из-за окаймляющих его огромных каменных столбов, которые и впрямь напоминали унылые женские фигуры, в особенности, издалека. Как будто Жены, стоя по колено в воде и с неизбывной тоской глядя на расстилающийся перед ними безбрежный океан, оплакивали своих мужей, которые ушли туда и не вернулись.
Пройдя по краю залива, тропа резко свернула вправо, и вскоре в неверном лунном свете Эрритен увидел уходящую в небо молчаливую и темную каменную громаду. Сердце забилось с такой силой, что он ощутил пульсацию горячей крови в висках. То был Каменный Город – место, где в этой части острова жили Дети Богини.
Каменный Город представлял собой гигантские, высеченные прямо в толще скалы террасы. Они были сооружены в совсем уж незапамятные времена и связаны с какими-то давно позабытыми религиозными ритуалами. Можно только диву даваться, как эту невероятную по трудоемкости работу смогли проделать люди, располагающие лишь каменными орудиями.
Начиная снизу, каждая имеющая форму кольца терраса была больше следующей, находящейся над ней, а на самой верхней до сих пор сохранились огромные каменные изваяния. Некоторые, правда, уже заметно осыпались, другие только начинали крошиться, но многие выглядели так, словно ни ветер, ни дождь, ни солнце, ни даже само время не властны над ними.
Эти каменные истуканы высотой примерно в три человеческих роста изображали людей со сложенными на животе руками, удлиненными плоскими лицами, широкими ртами и огромными круглыми глазами. Все изваяния стояли, повернувшись физиономиями наружу, а спинами в сторону оси, на которую были «насажены» кольца террас. Каменная стража, вот что приходило на ум при виде этих исполинских фигур. И было что-то глубоко символическое в том, что теперь эти великаны охраняли покой таких прекрасных и мудрых созданий, как Дети Богини.
Тропа огибала нижнюю террасу, вертикальный срез который уходил вверх высокой и совершенно отвесной стеной. Она казалась – и, конечно, была – совершенно неприступной. Эрритен знал, что в ней имелся всего один и притом очень узкий проход, все время находящийся под охраной.
Тропа тянулась и тянулась, медленно поворачивая вслед за изгибом нижней террасы, а потом внезапно раздалась, и Эрритен увидел вооруженных копьями чернокожих, которые неподвижно, словно статуи, замерли по обеим сторонам прохода. Как только Эрритен приблизился, они тоже рухнули на колени и трижды коснулись лбами земли, однако поднялись, не дожидаясь приказа, и снова застыли на своем посту. Его проводники о чем-то коротко переговорили с ними, после чего двое из них растаяли в темноте, а третий провел сквозь проход в стене сначала одну лошадь, а вслед за тем и другую.
Они оказались в огромной долине, окруженной уходящими ввысь внутренними стенами. С этой стороны они были обтесаны вровень друг с другом, так что получилось нечто вроде гигантского каменного колодца.
Сейчас здесь было почти совсем темно, но Эрритен по прошлому опыту знал, что долину пересекает ручей, берега которого густо заросли цветущим кустарником, а в толще самих террас высечены пещеры, словно нарочно созданные для того, чтобы в них могли поселиться Дети Богини.
Прекрасное место – действительно совершенно неприступное и, главное, исключающее необходимость все время контактировать с людьми. Их вызывали, только когда возникала какая-нибудь нужда, и еще ежедневно в установленное время они приносили к проходу в стене пищу. И не только приносили, но и приводили.
Дело в том, что каждое селение в неукоснительном порядке должно было поставлять определенное, не такое уж большое количество живых людей, предназначенных для того, чтобы сделать рацион Пауков более разнообразным. Ну, еще для лечения; свежая, высосанная из полуостывшего человеческого трупа кровь при некоторых заболеваниях оказывала чрезвычайно благотворное и даже омолаживающее воздействие на организмы Детей Богини. Таким образом, часть «пищи» являлась в Каменный Город на собственных ногах.
Вот и весь контакт.
Правда, несколько особо доверенных, прекрасно вымуштрованных чернокожих постоянно жили в самом Каменном Городе, чтобы, так сказать, все время находиться под рукой. На тот случай, если понадобится срочно передать сообщение, или почистить, расширить, обустроить пещеру, или выполнить еще какую-нибудь работу или поручение по желанию Детей Богини. Или даже если срочно потребуются свежая кровь и парное мясо. Однако эти люди очень хорошо знали свое место; невидимые и неслышимые, пока их услуги не требовались, они появлялись словно из-под земли, как только в этом возникала необходимость, и потом так же молниеносно и бесшумно исчезали.
В прошлый свой приезд Эрритен не раз восхищался тем, как все здесь устроено, а вернувшись, поначалу даже порывался поговорить с Королевой Моок, чтобы попытаться убедить ее завести у себя такие же порядки. Однако Хив напомнил ему, что у Детей Богини не принято давать советы старшим, и Эрритен вынужден был уняться. Тогда он принялся убеждать самого Хива переселиться сюда, но и тут потерпел неудачу. Брат уперся, и ни в какую, хотя его доводы с точки зрения Эрритена звучали в высшей степени неубедительно. Что же, у каждого время от времени случаются заскоки. Жаль только, что этот заскок обошелся Брату так дорого; послушайся он Эрритена, и сейчас был бы жив.
Хив заявил, что в пещерах со всех сторон камень, который, как он выразился, «давит» на него, что он к этому не привык и даже – совершенно убийственный довод – что его совсем не радует перспектива жить вдали от людей. Дескать, тогда он окажется вынужден прервать свои наблюдения над этими в высшей степени интересными созданиями.
