Поймать мужа – задача не сложная. Если муж нормальный. А не идиот чокнутый! И не мнит себя затычкой в каждой дырке! Ах, не мнит, а на самом деле есть?! Герой, блин, недоделанный! И псих, на всю голову раненный!!!
А теперь еще давай насчет Таджикистана побеседуем. Неудачная шутка, сразу говорю!
Как не шутка?! Ты что, в сосну влепился?! За каким ты туда собрался? Да помню я про детство твое неудачное, рассказывал…
Но на хрена?! Ты вообще представляешь расстояние, что там творится, и вообще?! Придурок!!! И буду орать! И пусть сын просыпается! Будет знать, что отец у него – полнейший кретин и дегенерат!!! И мудак!
И с кем? С Шахиматом? С Борькой, в смысле?! Андрюш, у тебя ведь пистолет есть – застрелись сам. Чтобы любящая жена на себя грех не брала.
Хорошо, постараюсь не плакать. Честно-честно. А ты скажи, что это только неудачная шутка, и все…
Таджикистан, Фанские горы, устье ручья Чоре
Бодхани АхмадовВидимо, баши родился в рубашке, как говорят урусы. Пятнадцать лет назад на «стрелку» с «юрчиками» должен был поехать он. Но не вовремя приболел и был заменен средним братом. «Стрелка» прошла плохо: проклятые кулябцы просто расстреляли оппонентов. Али погиб первым. Вместо него, младшего. Кровавая месть не вернула Бодхани и Ахмету брата, но частично восстановила их душевное спокойствие.
Неделю назад Аллах опять сохранил жизнь Бодхани. Он рвался лично захватить золотой рудник, но уступил право старшему. Где теперь Ахмет? Точнее, где его могила? Вон там, за этими скалами? Не факт. Но его убийца там, в этом баши почему-то был уверен. А еще там золото. Богатство, роскошь, украшения для любовниц… И наемники, уж за золото стволы всегда найдутся. И руки, готовые их держать… А этими руками он сначала свернет шею Амонатовым, а потом разберется и с урусской дивизией. Трусливые кулябцы и памирские шакалы долго не продержатся. И все! Великий баши, нет, не баши! Великий хан Бодхани Таджикский!
Но сначала надо взять золото. И наказать убийцу брата. Да, русские заняли хорошую позицию. Но их мало. Крестьяне, работавшие на этом руднике, сказали все. Что-то добровольно, что-то не совсем. Но все. Там всего пятнадцать человек плюс женщина и ребенок. Из них бойцов всего пять. Они уже двое суток не спали. А еще этот выматывающий дождь. Почему бы не проверить их бдительность? Бодхани, нимало не сомневаясь, отправил полусотню вчерашних крестьян прощупать позиции урусов. Повезет – возьмут. Нет, набрать таких не проблема.
И опять Аллах послал ему удачу. Нет, крестьяне не прорвались к руднику. Вместо этого эти ишачьи дети выскочили на мины. От прозвучавшего взрыва Бодхани инстинктивно дернулся вправо, и тяжелая, экспансивная пуля, летевшая точно в сердце, превратила руку выше локтя в бесформенную мешанину из мяса и осколков костей. Даже окажись тут самый умелый и искусный хирург, навряд ли ему удалось бы собрать из этих ошметков и кусочков хоть какое-то подобие руки. Выход был один – резать. Но руку, а не сердце…
И снова повезло, хотя тут больше надо хвалить не Аллаха, а собственную предусмотрительность: идея сделать младшего сына хирургом полностью себя оправдала. Мутарбек вытащил отца с того света, иначе баши просто истек бы кровью.
Обезболивающие, хоть и немного затуманили разум, позволили воспринимать ситуацию почти адекватно. Только зачем? Чтобы увидеть крушение своих планов?
Выстрелы в ущелье стихли. Видимо, живых джигитов там не осталось. Минут десять царила тишина. А потом… Грохнул взрыв. Огромная гранитная глыба вздрогнула, медленно накренилась и с нарастающей скоростью заскользила по склону, сметая небольшие известковые преграды. Когда она достигла конца своего пути, дорога, ведущая к руднику, оказалась заперта. Очень надежно. И, видимо, навсегда. А аккомпанементом движению каменного колосса служили взрывы, доносящиеся с рудника. Казалось, сотни, хотя их, конечно, было намного меньше.
Бодхани был достаточно умен и образован, чтобы понять, что происходит. Русские взрывали рудник. Оборудование, здания, технику. Либо они нашли, куда уйти, либо выбрали смерть. В любом случае добывать золото стало невозможно, вывозить тоже. На руднике Чоре несостоявшемуся Великому хану делать было нечего…
– Уходим, – произнес баши, обращаясь к старшему сыну. – Переносим оперативный штаб в Айни. Эти урусы нам больше не нужны. Кроме одного. Того, что отстрелил мне руку. Я хочу сделать с ним то же, что и с убийцей моего несчастного брата.
– Отец, а если это один и тот же человек?
– Тогда он узнает, как это – умирать много раз.
Окрестности Новосибирска, Центральная база снабжения
Борис ЮриновМожет, помог спирт. Может, слова Андрея. А может быть, перегорел утром. Но не ощущал Боря ни малейших угрызений совести. Вообще ничего не ощущал. Как будто выполнил самую обычную работу. Вариант какой-то проанализировал или сеанс одновременной игры дал. После серьезной партии эмоций было куда больше.
После обеда сходил на тренировку, во время которой лейтенант опять выбил из него всю накопившуюся пыль, но вроде остался доволен учеником. Потом долго возился с автоматом: разбирал, чистил, собирал. Пытался освоить правильный хват, забрасывать на плечо, не втыкая затвор в спину, «выстрелить» в стену. Выстрелить, естественно, без патрона, совершив холостой спуск, если ничего не перепутал. Одним словом, мучил несчастное оружие всеми возможными способами, не особо озабочиваясь их нужностью.
Потом Андрей утащил метать гранаты. Понятно, что это были пустые болванки, но метать их было не легче настоящих, по весу особой разницы нет. Ни дальность, ни точность Бориных попыток сержанта не устроили.
– Забери обе дуры в вечное пользование и кидай, когда время будет.
– Только не вздумай сломать или потерять! – добавил подошедший Васильев. – А то знаю я вас! Шахматист-то ты шахматист, а все одно, русский! Головой отвечаешь!
В результате вечером Боря заснул сразу, как упал на койку. Ему опять снилась знакомая тропа в горах, но теперь никто не загораживал дорогу. Он шел и шел вперед…
